Часы доктора Ватсона, или тайна «MWM»

Мисс Милвертон предстояло провести в этом доме сутки, после чего сопящий агент полковника М. организовал переправку всех четверых на небольшое судно «Грета Г.». На судне мисс Милвертон должны были вручить мое письмо, в котором я объявлял ей о своем нежелании хоть когда-либо снова встретиться с ней.

Мистер Вильерс на всем протяжении пути должен был изображать тупого и жестокого негодяя. Миссис Вильерс – жадную, но не потерявшую остатков совести падшую женщину (она обещала мне не улыбаться, чтобы не показывать очаровательные ямочки на щеках). Мистер Кейн – обаятельного молодого подонка. В его обязанности входило поддерживать в сознании мисс Вильерс опасность физического насилия. В трезвом виде он должен был выказывать пленнице брезгливое презрение, а в подпитии – приставать с непристойными предложениями и объятиями. Супруги Вильерс поклялись строжайше следить, чтобы он не слишком увлекался, да и сам мистер Кейн, положив руку на сердце, рыцарски пообещал мне не обижать несчастную девушку.

– Она шантажистка, – поправил его я, – а вовсе не несчастная девушка. Все же я надеюсь, что ее случай небезнадежен. Думаю, прописанное мною лечение ей поможет.

Мистер Кейн улыбнулся.

– А если она по приезде заявит в полицию? – спросил он.

– Если вы будете надлежащим образом выполнять мои инструкции, не заявит. Смотрите не потеряйте мои письма.

Кэб ждал меня у дверей дома. Поскольку это был особый кэб, я мог не опасаться, что у кучера сдадут нервы и он как можно быстрее покинет эти негостеприимные улицы.

– Домой, – велел я и, усевшись поудобнее, начал думать о проблемах мисс Милвертон. Вильерс и компания доставят ее в Нью-Йорк и передадут с рук на руки мистеру Майклу Паркеру, который пару лет назад приезжал в Лондон разыскивать одного мошенника, в связи с чем довольно близко познакомился с Холмсом и со мной. После событий у Рейхенбахского водопада я получил от него соболезнующее письмо, а три дня назад мы с ним обменялись каблограммами по поводу мисс Милвертон. Мистер Паркер работал в бюро Пинкертона и согласился принять помощницей английскую даму со вздорным характером. Я предупредил его, что мисс Милвертон обладает большой работоспособностью и поистине научной методичностью в области изложения информации, так как в свое время помогала оформлять монографии отцу, известному английскому палеонтологу, однако обладает избыточной способностью к фантазированию, отчего может быть слишком пристрастна, в результате чего за ней необходим глаз да глаз. «Ее неприязнь ко мне, – писал я мистеру Паркеру, – настолько велика, что она будет рассказывать вам обо мне самые невероятные вещи. Если бы все то, что вы обо мне услышите, соответствовало истине, мне бы следовало немедля придушить ее и утопить в Темзе». Его ответ был краток: «К черту подробности! Красивая? Высылайте!»

Я задумался о похищении – все-таки преступление, как ни посмотри, но мысли мои постепенно приняли совсем иное направление, и к тому времени, когда кэб доставил меня домой, в моих мыслях уже строился план романа о похищении девушки – богатой наследницы. Ее должен был спасать молодой человек – студент-медик из Эдинбургского университета, регбист, боксер – короче, славный малый, которым мне нравилось воображать себя, но которым я, увы, не был. Он примчался выручать ее в мрачное аббатство, где ее содержали похитители, выдавая за сумасшедшую… Ну, как он там ее выручал, мы додумаем потом, а пока отметим в памяти, что раз у нас аббатство, надо бы применить привидение – призрак монаха или монашенки, это очень к месту и вдобавок создаст в нужных местах напряженную атмосферу.

– Прибыли, сэр, – гаркнул сверху кучер. Я вышел и по привычке полез в карман за мелочью, но он презрительно фыркнул сверху, щелкнул кнутом и укатил по пустынной ночной улице по направлению к Кавендиш-стрит, где то одним, то двумя свистками почти безнадежно пытался высвистать себе транспортное средство какой-то не то сильно запоздавший, не то слишком ранний – это как посмотреть – прохожий.

Дома я сразу прошел в кабинет, чтобы не потерять вдохновения и не позабыть найденных уже деталей нового романа. Взял лист бумаги и сначала набросал что-то вроде довольно бессвязного плана, потом тут же, задумавшись, нарисовал прелестную девушку с книжкой в руке, рядом рослого парня в шляпе набрекень, который с дурацким видом держал ее за другую ручку. Как-то незаметно вокруг них образовалась улица – фонарный столб, задок кэба справа, лошадиная морда слева, так что в конце концов я пририсовал полицейского, чтобы было кому предложить погруженным в любовь юнцам покинуть мостовую и дойти хотя бы до тротуара.

К утру я уже знал все о молодом человеке – увы, из университета его вышибли, как и меня, но всего лишь за пренебрежение учеными занятиями. И он стал младшим партнером в фирме, которой руководили злодеи. Те самые, что задумали завладеть наследством девушки. Ну, злодеями мы займемся попозже, а пока… Вспомнить, что ли, молодость да описать лихие нравы школяров Эдинбурга?