Часы без стрелок

В тот день у него произошла встреча, которая почему-то расстроила его, хотя на первый взгляд ничего необычного не произошло. В деловой части города было безлюдно, но Мелон слышал за собой шаги; он завернул за угол, но шаги продолжали его преследовать. Он пошел напрямик, по немощеному переулку — шаги затихли, но неприятное чувство осталось: ему казалось, что за ним следят, тут он заметил на стене чью-то тень, Мелон круто обернулся, и преследователь на него налетел. Это был цветной парень, которого Мелон знал в лицо и постоянно встречал на улице. А может быть, просто заприметил из-за его странной внешности. Парень был среднего роста, мускулистый, с хмурым, замкнутым лицом. Если бы не глаза, он ничем не отличался бы от других негров. Но глаза у него были голубовато-серые, и на темной коже они светились мрачно и даже яростно. Стоило посмотреть в эти глаза, и все в мальчишке начинало казаться необычным и противоестественным: руки слишком длинные, грудь чересчур широкая; выражение лица непрестанно менялось: то оно становилось нервным и одухотворенным, то вызывающе грубым. Парень этот произвел на Мелона такое впечатление, что он мысленно обозвал его «поганым негром», а не просто «цветным», хотя парня этого он совсем не знал и по природе был человеком терпимым. Когда Мелон обернулся, они столкнулись; негр сохранил равновесие, но с места не двинулся, и отступить пришлось Мелону. Они стояли в узком переулке и молча глядели друг на друга. Глаза у обоих были одинаково серо-голубые, и поначалу казалось, что они играют в гляделки. Глаза, смотревшие на Мелона, холодно сверкали на темном лице, потом блеск их погас, взгляд остановился, и в глазах появился испуг, будто эти странные глаза поняли, что Мелон скоро умрет. Это было так страшно, что Мелон, вздрогнув, отвернулся. Они смотрели друг на друга не больше минуты, и как будто ничего не произошло, но Мелон почувствовал, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Он нетвердыми шагами дошел до угла и с облегчением снова увидел знакомые дружелюбные лица. Он был рад, что выбрался из переулка и мог укрыться в своей аптеке.

Старый судья по воскресным дням часто захаживал в аптеку, чтобы выпить перед обедом, и Мелон обрадовался, что он уже здесь и о чем-то разглагольствует перед толпой приятелей у стойки с газированной водой. Мелон рассеянно поздоровался с посетителями и сразу же прошел в заднюю комнату. Электрические вентиляторы на потолке развеивали по аптеке знакомые запахи — сладковатый запах сиропов со стойки и горький запах лекарств из рецептурной.

— Сейчас к вам зайду, Д. Т., — прервал свою речь судья, когда Мелон проходил мимо. Это был громадный человек с красным лицом, окруженным жестким нимбом из желто-седых волос. На нем был мятый костюм из белого полотна, сиреневая рубашка и галстук с жемчужной булавкой, закапанный кофе. Левая рука у судьи плохо работала после паралича, и он положил ее на край прилавка. Рука эта была чистая и слегка отекшая от безделья, а на правой руке, которой он все время размахивал, ногти чернели от грязи, и на безыменном пальце сверкало кольцо с кабошоном из сапфира в виде звезды. Он носил трость из черного дерева с гнутым серебряным набалдашником. Закончив обличительную речь против федерального правительства, судья вошел в рецептурную.

В клетушке, отгороженной от магазина стеной из бутылок с лекарствами, помещались только качалка и рецептурный стол. Мелон вынул бутылку пшеничного виски и достал складной стул. Судья, казалось, сразу загромоздил всю комнату. Он осторожно опустил в качалку свое крупное тело, и запах пота смешался с запахами карболки и касторового масла. Мелон разлил виски, и оно легонько плеснуло о дно стаканов.

— Нет лучшей музыки, чем плеск виски, когда наливаешь себе первый стаканчик в воскресное утро. Куда лучше звучит, чем Бах, Шуберт или прочие композиторы, которых играет мой внук… — И судья запел:

Ах, виски живит нашу душу!..
Ах, виски!
Ах, Джонни!

Он пил, смакуя каждый глоток и поглаживая языком небо. Мелон пил так быстро, что алкоголь, как роза, расцветал у него в желудке.

— Д. Т., вы когда-нибудь задумывались над тем, что Юг попал в водоворот революции, столь же губительной, как война между Севером и Югом?

Мелон никогда над этим не задумывался, но он склонил голову набок и серьезно кивнул.