Частное определение

Но только сейчас выработалась новая метода: реагаж, значит, есть, а толку никакого. Приезжают проверяющие, вникают, изучают, беседуют, а толку нет. Появляются заметки в печати, а толку, я говорю, опять же нет.

Вот ведь наваждение! И в чем тут собака зарыта, никто не понимает. Может, жалобы неправильные? Да нет, жалобы правильные. Насчет грубости, обсчета, продажи из-под прилавка. Правда, многие претензии не заактированы. Русский человек — он гневлив, да отходчив. И не каждый конфликт заканчивался- оформлением документа. Но кое-что и зафиксировано.

В один из дней, который не назовешь прекрасным, работу магазина надумала проверить лавочная комиссия. Конечно, комиссия вряд ли выявит факты обвеса и грубости: при комиссии никто хамить не будет. Но обнаружила она нечто другое: например, красного вина на прилавке нет, а под прилавком целый ящик есть. Почему такое явное нарушение правил торговли? Федоскина, ясное дело, дает скорострельной очередью объяснение, которое выглядит уж до того нелепо, что дальше ехать некуда. Дескать, кто-то в магазине должен мыть полы, и она будет расплачиваться вот этим самым красным вином. Или что-то в этом духе. Однако таким же манером под прилавком была спрятана и тушенка и другие товары, к которым уже никакого объяснения приспособить было нельзя. К слову сказать, факты обвеса тоже обнаружились. Оберточную бумагу на другую чашку весов Федоскина не помещала, таким образом даже на этом создавала «экономию» в свою пользу.

Казалось бы, нет ничего удивительного, что на подобные факты (а их было много) появлялись жалобы. Их, как я говорил, проверяли, давали авторам ответы, но положение не менялось. Тогда покупатели начинали писать выше, в Москву, в газеты и общественные организации. Однако и в этом случае улучшения в митьковском магазине не произошло. Почему? Об этом как раз мы хотим рассказать.

Вот, например, работница больницы Ира Светлова написала жалобу в газету «Веселая торговля». Там таких жалоб полно и особо газетную полосу они не украшают. Естественно, и данную пересылают для принятия мер в Энский райпотребсоюз. Там ее, естественно, проверяют и дают ответ, что да, факты подтвердились, продавщице объявили строгий выговор.

Но изменений не намечается. Светлова пишет жалобу в журнал «Человек и закон», оттуда ее возвращают опять в Энск, но уже в прокуратуру. Там себя проверкой не утруждают и переписывают слово в слово облпотребсоюзовский ответ. Зачем это нужно, непонятно, потому что каждому ясно: один такой ответ Светлова уже получила. Видимо, потому, что совсем без ответа никакую жалобу оставлять нельзя. Поди не ответь — жизни не рад будешь!

Однако работа магазина от проверок не улучшилась, но положение Светловой в этом не лучшем из миров ухудшилось. Ведь продавец на селе — лицо влиятельное. Он может, например, дать буханку черствого хлеба вместо свежего, может дать или не дать припрятанную тушенку, да мало ли чего… Дело дошло до того, что Светловой стало проще попросить кого-нибудь привезти продукты из города, чем покупать в своем магазине.

И вот мы видим занимательную картину. Эти жалобы не летят прямо, наподобие стрелы, и не поражают порок. Они скорее похожи на бумеранг, который описывает замысловатый круг и возвращается на то же место, откуда вылетел. Причем еще больно стукает неосторожного автора по лбу. Поскольку недовольство растет, то вскоре уже 22 колхозника пишут жалобу на бесчинства Федоскиной в радиокомитет. Оттуда она быстренько пересылается в Энский райпотребсоюз, а оттуда не так уж быстренько выезжает очередной проверяющий выяснять, в чем же там, собственно говоря, дело?

Теперь давайте на минутку оторвемся от хронологии и постараемся себе представить, что же происходит на самом деле.