Часть третья (СИ)

-- Я займусь этим в ближайшие же дни; переговорю с Афанасием Петровичем, подготовлю его, так сказать психологически к этому вопросу, а тебе я сейчас дам хороший совет, - произнес Роман Данилович.

-- Какой?

Роман Данилович не торопился с ответом, он философски стал тарабанить пальцами левой руки по зеленому сукну массивного стола, а правую, немного усохшую руку, как у великого человека, держал на коленях. Тимур мгновенно сообразил, что самый раз открывать черный ящик -- дипломат. Он осторожно вытащил коробку из-под конфет, перевязанную розовой лентой, и смело положил на стол.

Роман Данилович наклонил голову в знак благодарности, зная, что в коробке не конфеты, а зеленые бумажки. Ничего другого, кроме зеленых бумажек, там не могло быть. И не должно быть. Ибо если бы действительно были конфеты, Тимуру навсегда были бы закрыты двери в Южный административный округ и к нему, Роману Даниловичу, в особенности.

-- Там ровно десять штук, десять конфет в зеленой обертке, спрессованные и перевязанные, к коим с интересом отнесутся двуногие существа в любой точке земного шара, -- произнес Тимур, давая понять своему благодетелю, что десять штук равны десяти тысячам долларов. Роман Данилович слегка улыбнулся, и его рука невольно потянулась к коробке с десятью конфетами, цепко схватила эту коробку и поднесла к носу, чтоб насладиться ароматом и спрятать в ящик стола. Он не произнес ни одного слова по этому поводу, не позволил себе раскрыть коробку в присутствии посетителя, - мало ли его непосредственный начальник, Афанасий Петрович, распорядился установить подслушивающее устройство, либо где-то имеется скрытая камера, записывающая не только движения рук, но и моргание глаз, одобрительный кивок головы и радостную улыбку его толстых губ.

-- Так вот, -- пальцы левой руки снова выстукивали дробь, что означало напряженную работу мысли, -- если не получится с заводом ЗИЛ, то я советую тебе выкупить у государства один корпус гостиницы "Севастополь". Семнадцать этажей. Произведешь евроремонт и... - Роман Данилович набрал воздуха в легкие и выдул струю воздуха вместе с завистью, которая его нещадно мучила. - Правда, это другой округ, но я отлично знаю господина Подь - Подько, помощника самого Раскорякина, главы ЮЗАО, то есть Юго-Западного административного округа, на территории которого находится гостиница "Севастополь". Я созвонюсь с Том Ивановичем, либо мы в баньке встретимся. Хочешь с нами попариться? Девочки там -- во! Пальчики оближешь. Одна другой лучше. Все не старше двадцати лет. Даже я, у кого шестой десяток за плечами, прихожу в такое возбуждение, что эти малышки, глядя на меня, готового к бою, без конца рукоплещут, и каждая норовит утащить меня, именно меня, а не кого-то другого на ложе нескончаемой умопомрачительной любви. Я дольше всех мусолю милашку, а она визжит подо мной, как юная избалованная хрюшка во время щекотки. Молодой только взберется, проникнет в глубины и готов, а я, я очень вынослив, ты понимаешь, - вынослив: я и тебя перещеголяю. Ох мать моя честная, ты родила на свет настоящего мужчину. - Роман Данилович почесал подбородок, расхохотался и вдруг, как по команде, принял серьезный, сугубо рабочий вид, вид слуги народа. - Там будет и Том Иванович Подь-Подько. Но учти, затрагивать эту тему в сауне не следует, а вот познакомиться стоит. Я тебя отрекомендую. И моя рекомендация, ох как много значит. С тебя еще одна коробка конфет, такая же, с таким же рисунком, но может быть и потяжелее по весу. Договорились? И...чуть не забыл. И я и Том Иванович хотели бы стать совладельцами гостиницы, которую ты выкупишь. Ну, ты не подумай: ты выкупил, а мы ее захватили, нет, ты и останешься хозяином, а мы получим жалкие проценты имущества. Скажем, я правда, не готов сейчас назвать свою долю и долю Том Ивановича, а еще Раскорякин, глава района...

-- Спасибо, Роман Данилович, кавказское спасибо. Правда, я не знаю, во сколько обойдется этот корпус в семнадцать этажей. Но все равно надо что-то делать. Откажусь от покупки дома в Риме, объявлю о продаже дома в Париже, донага раздену своих многочисленных родственников на Кавказе и, в конце-то концов, соберу требуемую сумму.

-- Ладно: я вижу ты серьезно хочешь взяться за дело, придется выложить карты, так сказать...Он этот корпус стоит порядка двести миллионов долларов, а мы его выкупим за двести тысяч, понял? Но, я должен иметь долю, ну, скажем, одну пятую часть, поскольку Том Иванович тоже что-то себе оттяпает, да и сам господин Раскорякин не менее одной третьи отберет, оформив это на какую-нибудь дальнюю родственницу.

-- Я вижу: ртов будь здоров, а что мне останется? -- не стесняясь великого человека, спросил Тимур.