Часовая битва

Перед ним возвышалась часовая башня — та самая, легендарная, построенная известным часовым мастером Микулашем. Рунис вспыхнул весь от необъяснимого восторга: он долго и с упоением разглядывал огромные часы с витиеватыми стрелкой-солнышком и стрелкой-рукой, разными астрономическими дисками и календарным циферблатом. Его все интересовало в этой удивительной башне: узорчатые каменные барельефы, узкие окна и причудливые навесы, цветные фигурки и острая крыша, похожая на колпак.

Неожиданно часы пробили в первый раз, и все, кто был на площади, вскинули головы. Разноцветные фигурки на часах ожили: первой Смерть дернула за веревку — качнулись песочные часы в ее костлявой руке, открылись окошки, пропуская хоровод апостолов, а где-то на самом верху башни печально и торжественно протрубил трубач.

«Вот какому часодейству я хочу обучаться, — подумал Рунис. — Великому, сильному, таинственному, светлому… Хочу все знать о часовых механизмах, о Времени и его законах, о пользе и вреде часовой магии… А не тем ужасным штукам, о которых часами рассказывает дядя».

И вдруг взгляд мальчика упал на пыльную мостовую — там сверкала монетка. Тусклый серебряный кругляш.

Он замер, попав под власть неожиданной восхитительной мысли.

«Если выпадет цифра, я больше не вернусь к дяде, — решил Рунис, все больше удивляясь этому новому, упоительному чувству — своей смелости. — Зайду в эту чудесную башню и все, там и останусь. А если монетка ляжет циферблатом вверх… то куплю калач, съем и все-таки вернусь. Сытому гораздо легче в погребе сидеть».

Мальчик подкинул монетку — замерев, Василиса проследила за ней взглядом…

Но увы — не увидела, что же выпало Рунису, — Рок с шумом захлопнул часольбом.

— Время истекло, — глухо произнес он.

Его лицо ничего не выражало. Но глаза выжидательно уставились на девочку.

— Мне нечего написать, — твердо произнесла Василиса. — Я не смогла ничего увидеть.

— В таком случае мне велено сопроводить тебя в подземелье.

Он развернулся, и Василиса, понуро опустив голову, пошла за ним. Она видела мельком встревоженное лицо Захарры, но отвернулась, чтобы не впутывать ее в неприятности.

В конце концов это личное дело Василисы — знать или не знать будущее отца, и никакой Дух Осталы ей в этом не указ.

ГЛАВА 13 СОН

Лежа на тонкой подстилке из старой соломы и глядя в очень низкий, серый каменный потолок, едва освещаемый огарком свечи, Василиса уже сто раз раскаялась в содеянном. Прошло уже два или три часа, она сильно замерзла и хотела есть. Как жаль, что Захарра уже слопала бублик из сна! Как бы он сейчас пригодился Василисе, ведь кто знает, как долго продлится наказание.

Надо было соврать, наверное… Или что-то насочинять про туман и неясные мантиссы. Правда, вряд ли бы Рок, а уж тем более Астрагор ей поверил… Может, именно поэтому он сначала устроил испытание ее тиккеровки на вечнолампе и, узнав, что ей кое-что под силу, дал это задание с часольбомом. Но Василиса ни за что бы не хотела знать будущее отца, чтобы не навредить ему позже…

Василиса глубоко вздохнула и постаралась мыслить более позитивно. Что ни говори, а ведь у нее теперь появилось много времени, чтобы сосредоточиться на сне и позвать «в гости» того, кого она сейчас хотела видеть больше всего на свете… Но перед этим стоит использовать маску, как советовал Родион Хардиус — благо, она по-прежнему лежит у нее в медальоне.

Василиса аккуратно надела черную кружевную паутинку маски. Поворочалась с боку на бок, устраиваясь поудобнее, закрыла глаза и покрепче сжала кольцо с шестеренками, готовясь к путешествию в луночасе.

…Василиса шагнула сквозь овальную раму зеркала, очутившись в знакомой комнате с книжными шкафами — той самой, с которой когда-то началось ее самостоятельное путешествие в Расколотый Замок.

Девочка легко спрыгнула с камина, мимоходом подметив, что одета в синее атласное платье, больше года назад подаренное ей Нортоном-старшим, и те самые туфли с серебряными застежками. Она повернулась к зеркалу, из которого вышла, и увидела на волосах заколку с синим цветком.

Пользуясь советами Захарры, Василиса обращала внимание на разные вещи: вот блестит часовой браслет у нее на руке, на полу валяется пожелтевший от времени свиток бумаги — наверное упал с полки. На камине стоит один бронзовый подсвечник, хотя в прошлый раз вроде было два… А вот и дверь в углу — со стрельчатым верхом, старая, деревянная, с толстыми коваными петлями.

И мир сна ожил: скрипнула открываемая Василисой дверь, где-то хлопнула от сквозняка оконная рама, прошуршали в камине крысоугли.

Она твердо знала, что находится во сне, но этот сон был особенно реален.

В коридоре вдоль стен тянулись ряды толстых серо-белых свечей, расписанных филигранными серебристыми узорами. Огоньки на свечах трепетали от легкого ветра, стук каблучков Василисы отдавался гулким, таинственным эхом…

И вот она снова пришла к двери с черно-белым знаком Школы светлых и темных часов — тем самым, столько раз виденным ею во сне.