Часовая башня

– Коньяк чуть не разлила, – ставила на краешек стола бокал Инга.

Поставил и он, прежде допив содержимое.

Раздевал её, но, не испытывала никаких чувств к нему. Показалось даже на миг: не будет ли так со всеми. Испугалась.

– Не о том ты думаешь, – боролся с лифчиком Вениамин.

Как же проживёт всю жизнь с таким холодом в себе, если не умеет открыться перед мужчиной. Но, может, виной этому именно та фотография, где увидела отца Вениамина. Если не попалась она ей на глаза. Но, как же могла не попасть, если висела на стене, и такая большая, к тому же цветная. Нет, не в ней тут дело. А в чём? В чём, если не в ней? Остаётся только одно. Холодность её тела, души, желаний.

Всегда раньше думала, только северные женщины, таковы. Да и то не все. Теперь же видела; во многом в жизни бывают исключения. Но, не хотела этому верить. Заставляя себя через силу принадлежать Вене. Он же в свою очередь не мог ничего с ней сделать.

Никогда такого не видел. Да и многое видел ли вообще в своей жизни? Нет, конечно, что-то видел. Было с чем сравнивать.

Снял с неё юбку. Упала на пол, подле дивана. Трусишки, повисли на краю стола.

Весь дрожа от желания, дотронулся рукой.

Там было сухо.

Ничего, сумеет сделать всё, от него зависящее. Если не желанен ей, но, не сопротивляется. то пусть потерпит.

Терпела. Точнее надеялась – будет хорошо. И он победил, одолев преграду.

Значит это не так плохо. Просто первый раз. Первый раз. Первый раз. …

Всё получается!

Нет, она нормальная. Просто это впервые у неё. Надо срочно принести полотенце, лихорадочно думал Веня, не в силах остановиться. И. именно в этот момент на этаж приехал лифт.

– Аааааа! – от безысходности, не имея сил, чтоб прекратить, всё же пересилив себя, помогая сам себе рукой закончить начатое дело, убежал в сторону ванной, вскоре вернувшись оттуда с полотенцем, которым почему-то вытирал сам себя.

– На. Вытри диван и одевайся. А я пока встречу родаков. Вернулись гады на пару часов раньше, – на ходу одевался, прыгая на одной ноге, застряв в штанине.

Не так боялась быть застигнутой его родителями, сколько радовалась своей победе. Нет, нисколько не стыдилась от содеянного. Одеваясь стремительно под лицемерным взглядом с фотографии Вениного отца, который, как теперь знала, несмотря на все свои отрицательные качества, обнаруженные в нём, имеет и положительное – видеть человека насквозь, застав его в самый нелицеприятный для этого момент.

Успела! Крови не было. Ничего не болело. Слышала голоса родителей, шум Крещатика, шелест каштанов под окнами, и даже, как показалось ей, падающие на асфальт листья.

Коньяк! Какой ужас! Куда же она теперь спрячет его?

Нет. Не будет. Да и не украла же она его в конце концов. Пусть уж лучше увидят, чем догадаются о большем.

Глава XV. Попутчик.

Вот и моё пятое купе. Но, почему же именно его дверь закрыта. Это насторожило. Но, нисколько не усомнившись в правильности своих билетов, не постучавшись, так, как был первым пассажиром, резко открыл дверь.

– Вы, как я понимаю, до Питера? – видя, несколько ошеломил своим присутствием подошедшего соседа по купе, поинтересовался у него находящийся в нём пассажир.

– Д-да! Но, … как вы…

– Прошу вас не удивляться моему присутствию. К тому же я ваш настоящий попутчик. Вот, извольте убедиться, – протянул свой билет.

– Что, вы, что вы? Я нисколько не сомневаюсь. – всё же краешком взгляда заметил девятый номер его места.

– Что ж, в таком случае добрый вечер, – снял шляпу незнакомец.

– Добрый, милостивый государь, не знаю вашего имени, – приподнял и свою Яков Карлович.

– Михаил Адамович Козленок,

– Яков Карлович, – не стал называть своей фамилии, чтоб не озвучивать приставку к ней.

– Вы так смутились увидев меня здесь. Право я не виноват в том, что волею судеб вынужден скрываться.

– Смею спросить. Вы кого-то опасаетесь?

– Думаю, нет. Сейчас такие времена, что каждый из нас виноват уже в том, что посмел выйти из дома. Только этим создаёт искушение для окружающих.

– Вы правы, – положил шляпу рядом с собой.

– Наверно думали; случится чудо, и никто не явится сегодня. Хотя, впрочем, даже, если это и случилось то, наверняка проводник, хитрая рожа, подсадил бы кого-то за большие деньги из соседнего вагона. Вон их сколько желающих ехать комфортно.

– Но, почему же раньше не было такого и все довольствовались тем, что имели, не стремясь воспользоваться большим, особенно если это большее стоило дороже своей реальной цены? – задал вопрос, на который, погодя мгновение сам же и ответил, – Во всём виновата истерия, что творится в душах людей. Пробравшись в них, полностью разъела небесное, что никоим образом не граничит с земным, их телом, а, скорее наоборот способствует росту понимания, все мы здесь временны.

– Кто знает, может и не придётся более никогда отъезжать от Санкт-Петербургского вокзала, в Москве, впрочем, как и от Московского в Санкт-Петербурге, – в задумчивости произнёс Михаил Адамович.

– Вы знаете, я продал квартиру в Киеве, и вот еду к жене. Она уже в Выборге.