Часограмма

Василиса тут же вызвала часолист, чтобы связаться с друзьями, но тот оказался заблокирован. Она не смогла попасть даже в личный уголок! Все, что было ей сейчас доступно — это мешочек с деньгами, спрятанный в хранилище. На всякий случай Василиса сунула несколько эфларов в медальон, жалея о том, что не догадалась положить в тайник часолиста хоть пару шоколадных печений — есть действительно хотелось.

Норт метался по комнате, словно разъяренный тигр, хотя по виду больше напоминал жалкого, перепуганного мышонка.

— Отец ей покажет! — время от времени мстительно повторял он. — Она так просто не отделается, гадина!

Дейла забилась в угол и теперь заливалась слезами, иногда громко всхлипывая.

Эта картина вдруг напомнила Василисе давнюю ситуацию: как она сидит на кровати — испуганная, дрожащая, с одеялом, натянутым по самые глаза. А двойняшки нагло выпытывают у нее, как она прошла часовое посвящение…

— Чего ты улыбаешься?! — вдруг накинулся на нее Норт. — Ничего хорошего для нас троих нет! И не предвидится! Здесь, в этой башне, часодейство почти не работает, — добавил он, бросая хмурый взгляд на ее часолист. — Отец рассказывал. Так что можешь не стараться.

Василиса не ответила: надо хоть попытаться узнать, что случилось с остальными…

Но, провозившись еще с полчаса, она оставила надежду, — Норт прав — связь не работала.

Дейла затихла в углу — кажется, заснула. Василиса, поддавшись приливу внезапной нежности, стащила пыльную скатерть со стола, подошла и укрыла сестру. Здесь было холодно и сыро, помещение давно не отапливали.

— А Марк, вот же гад! — не мог успокоиться брат, хотя из-за спящей Дейлы стал говорить тише. — Переметнулся на сторону Астрагора! Ну, отец ему покажет!

И Василиса не выдержала.

— А если не покажет? — разозленным шепотом произнесла она. — А если он сейчас находится в плену? Или вообще убит?!

Рот Норта непроизвольно округлился, став похожим на букву «о».

— Не мели ерунды… — презрительно кривя рот, начал он, но Василиса перебила:

— Ярис зачасован! Я сама видела, как Астрагор убил его. От Духа отделилась фиолетовая тень и накрыла Яриса с головой… И осталась белая, каменная статуя.

Василиса отвернулась к окну, чтобы скрыть набежавшие слезы. За ее спиной Норт издал потрясенный вздох.

— И что же делать? — вдруг беспомощно пролепетал он.

Василиса испытала нечто похожее на злорадство: да, подумай, Норт, что же делать, когда папочки, казавшегося таким всесильным, нет рядом.

Но брат не стал ничего предпринимать. Он сел возле спящей Дейлы и, подтянув колени к подбородку, обхватил голову руками.

К Василисе сон не шел. Как только она закрывала глаза, то видела перед собой молочно-белую статую Яриса. Голубую тень и тревожный, шепчущий голос: «Я не хотел зачасовывать Диану…»

* * *

Наступило утро. Пытаясь пробиться через зарешеченное окно, снаружи ярко светило солнце. Шло время, а за детьми Нортона Огнева никто не шел — очевидно, что про них предпочли позабыть на время или Елена смогла убедить всех, что они находятся в Черноводе в полной безопасности.

Чтобы не думать о голоде, Василиса снова повозилась с часолистом, попробовала вызвать крылья, — и ничего. Наверное, эту башню действительно использовали как тюрьму для часовщиков — во всяком случае, сейчас в этих стенах часодейство вообще не работало.

Как-то некстати вспомнился другой вечер в Одинокой башне — с друзьями, когда они все вместе рассматривали сверток с ржавым обломком. Когда Фэш пел песню про Луну и они бы с ним поцеловались, если бы не преждевременное появление Захарры. Правда, тогда окно было открыто…

А ведь сегодня ее день рождения — Василисе исполнилось целых четырнадцать лет. Да, совершенно не так она себе представляла его празднование… Девочка оглянулась на спящих брата и сестру — вот уж от кого вряд ли дождешься не то что подарка — поздравления!

В ее душе вновь вспыхнула злость, и в первую очередь на отца — спасибо, папа, за праздник! Ну почему понадобилось делать ловушку именно из дня рождения Василисы?! Хоть бы раз отец отпраздновал именины дочери как полагается…

Ее душевные терзания неожиданно прервались: послышался скрежет открываемого замка, скрип шестеренок и лязг поворачиваемого в скважине ключа. Тяжелая дверь медленно приоткрылась.

Увы, чуда не произошло — отец не явился спасти своих детей, да и Миракл с Черной Королевой не пришли на помощь. На пороге стояла Елена в элегантном сером дорожном костюме. За ней маячила огромная фигура то ли слуги, то ли охранника.

Госпожа Мортинова кинула Василисе плащ:

— Надевай, и поживее. Поедешь со мной в Лазорь, будешь свидетельствовать о том, что произошло в Чернолюте прошлой ночью. Ваш папочка пропал без вести.

Норт тут же вскочил.

— А что будет с нами?! — вскричал он. — Мы тоже поедем в Лазорь, я здесь не останусь!

— Госпожа Елена, пожалуйста, мы очень хотим знать, что случилось с папой, — заискивающе пропищала проснувшаяся Дейла.

Но их никто не слушал.

Василису грубо схватил за плечо слуга Елены — огромный верзила с каменным лицом — и грубо поволок к выходу, в коридор.

Дверь захлопнулась, заглушая крики Норта и всхлипывания Дейлы.