Часодеи читают Часодеев (СИ)

— Да, — коротко ответил Примаро. — Осталось немного…

Наконец он остановился, присел на корточки и указал на окошко, забранное решеткой, из которого едва брезжил свет.

Мальчик приставил руку с часовым браслетом к раме окошка, и решетка тихо звякнула, медленно отходя в сторону.

— Ну и как мы пролезем? — первым понял его намек Фэш. — Уж не думаешь ли ты…

— Именно так, — сказал Примаро усмехаясь. — К тому же только в часовом превращении наша метка не работает. Ты ведь не забыл?

— Ну да, — буркнул Фэш. — Конечно помню.

— А кто не помнит? — хмыкнул Рэт.

— Придется превращаться? — По спине Василисы пробежал легкий холодок. Она опасалась, сможет ли в образе огнежара пролететь в окошко, казавшееся таким маленьким — сантиметров пятнадцать по диагонали.

Фэш, не мешкая, обратился треуглом, вместо Примаро по полу заскользил тонкий серебристый уж.

Василиса закрыла глаза и представила Драголис: прохладную листву, усеянную золотистыми крапинками света, тонкую ветку березы и на ней — маленькую синюю птичку с хохолком и длинным хвостом из ярко-синих перьев, усеянных ало-золотыми искрами. Два часовых коридора, идущие параллельно друг другу, часовое имя и — огнежар взмыл, отчаянно махая крыльями.

Вначале в окошко прошмыгнул уж. Огнежар полетел вторым, но с первого раза Василиса не вписалась — задела крылом решетку, а со второго — верхнюю часть рамы, из-за чего чуть не спикировала на пол, но ее вовремя поддержала мягкая кошачья лапа, ловко перекинув на другую сторону. После чего треугл прыгнул сам, бесшумно приземлившись на все четыре лапы.

— Спасибо, — поблагодарила Василиса.

— Пожалуйста, любимая, — обнял её Фэш.

— А почему раньше его не благодарила? — спросил Лёшка.

— Когда превращаешься в животное — не разговариваешь, — пояснил Марк.

— Понял.

Они оказались в старой, темной трубе, свет в которую попадал только через такие же зарешеченные окошки, встречавшиеся по пути. Судя по невыносимому, застоявшемуся запаху ржавчины и грязи, это была старая вентиляционная труба, которую давным-давно не чистили.

Уж долго скользил по трубе, издавая неприятный шелестящий звук, огнежар и треугл еле поспевали следом. Особенно тяжело приходилось Василисе — большую часть пути она не летела, а бежала на тонких птичьих ножках.

Наконец уж замер перед очередным окошком и тихо прошипел, подавая сигнал для спутников. После чего снова прошипел, ткнул узкой, блестящей мордочкой решетку и выразительно посмотрел на треугла.

Треугл коротко мяукнул в ответ и заскреб лапами по решетке, без особого труда отодвинув ее в сторону. Прямо за решеткой начиналась длинная потолочная балка, тянувшаяся через весь зал. Через нее пролегали поперечные балки, с которых свисали на длинных цепях тяжелые железные чаши. В чашах полыхал яркий огонь, дым чадил и поднимался до самого купола.

Уж первым пролез по балке в самый дальний угол, после чего сполз по шнуру на дно единственной чаши, в которой не горел огонь, и лишь тогда тихо просвистел. Василиса быстро пропорхнула к нему, устроившись на самом краю светильника. Здесь воняло гарью и старым, прокопченным железом, зато открывался вид на весь зал.

— Да, меня чуть от этого запаха не стошнило, — признался Фэш.

— Меня тоже, — кивнул Примаро.

— Тошнотики мои любимые, — подмигнула Захарра.

— Что это за кличка блин…?

Фэшу пришлось хуже всего: пробежав по балке, он прицелился и — бесстрашно прыгнул на цепь, издавшую тяжелый, громыхающий звук, и наконец, отчаянно перебирая всеми четырьмя лапами, осторожно сполз к остальным.

Удостоверившись, что с другом все в порядке, Василиса быстро оглядела залу: на стенах — высокие дубовые панели и тканые гобелены с битвами крылатых людей, окон нет, каменные плиты пола застелены длинными ковровыми дорожками с цифровым орнаментом по краям.

По центру залы располагался очень длинный стол, накрытый ало-золотой скатертью, с расставленными через каждые полметра высокими подсвечниками — на каждом горело по дюжине свечей.

Прошло довольно много времени — может, двадцать минут, а может, и больше. Фэш в нетерпении перебирал лапами, недовольно косясь на ужа, мирно свернувшегося клубком на самом краю чаши, но молчал, даже не шипел. Василиса и сама испытывала беспокойство: почему Примаро привел их в эту странную залу, не ошибся ли? А может, совещание перенесли в другое место? Например, в кабинет Астрагора с тем огромным камином в виде золотого льва? Но серебристый уж, свернувшись клубком, терпеливо выжидал, лишь иногда поворачивая остроугольную мордочку в сторону дверей.

— Я бы посмотрел на эту мордочку! — засмеялся Ярис.

— Спешу сказать вам, что она смешная, — ответил Фэш.

— Ой братец иди далеко — далеко! — хмыкнул Примаро. — У тебя тоже была смешная мордочка.

— Помню. И?

Примаро решил не говорить об этой теме и нежно приобнял сонного Рэта.