Чашка кофе и Белый Лис

   Задуманный эксперимент с напитками провалился – или, наоборот, имел колоссальный успех, смотря с какой стороны подходить. Два чайничка должны были принести в конце трапезы, один с самым простым пакетированным чаем, другой – тот самый запредельный дорогой, лотосовый. На себе Летиция благородно решила сэкономить, однако не учла важного фактора: средняя порция острых овощей с морепродуктами здесь была в полтора раза больше, чем других в городских ресторанах. Белый опустошил свою тарелку воистину стремительно: видимо, полёты над городом и распространение хаоса забирали много сил. Маску он традиционно сдвинул набок, устроившись вполоборота. И пока Летти осторожно косилась на него, стараясь рассмотреть отражение его лица в далёкой витрине, подошло время десерта.

   Белый приступил к нему первым.

   – Как тебе лотосовый чай? – спросила она, сосредоточенно пытаясь насадить на вилку предпоследнюю креветку, особенно поджаристую и увёртливую. – Я сама ни разу не пробовала, говорят, это их специализация... В смысле, чайных мастеров тут.

   – Восхитительно, божественно! – кажется, вполне искренне восхитился Белый Лис, пригубив из своей пиалы, и тут же потянулся к пирожному. Вилку он держал довольно ловко. – О, хоть что-то не испоганили вездесущие демоны!

   Летиция удовлетворилась этим и только угукнула в ответ, добивая бесконечный, кажется, обед. И лишь добравшись до чая, обнаружила катастрофический промах: ей досталась порция с лотосом, а Белому – бурда из пакетиков. По большому счёту это было не страшно, тем более что основное блюдо и сладости его явно заинтересовали гораздо больше, но что-то щёлкнуло в голове, переключая мозги в режим детектива. Слишком уж много накопилось странностей, связанных с гостем из книги...

   Первая странность – его облик. Нарочито церемониальные одеяния, страшно неудобные в повседневной жизни; маска, в которую он вцепился, образно говоря, всеми четырьмя лапами, и в которой невозможно есть или пить. Всё это ассоциировалось у Летиции с неким искусственно возведённым барьером между Белым Лисом и окружающим миром. Подсознание любезно подкидывало целых три варианта культурно-исторических трактовок. Так мог бы выглядеть, к примеру, средневековый врачеватель, входящий в заражённый город – маска, закрывающая лицо, и многослойные одежды должны были защитить его от болезни. Невеста в традиционном наряде с фатой тоже оказывалась полностью спрятанной от посторонних взглядов, но уже по другим причинам: чтоб не сглазили, не навредили. Ну, и третья...

   "В принципе, у многих народов погребальные обычаи сходятся: завернуть мертвеца во что-нибудь понадёжнее, да ещё и физиономию прикрыть... Или монеты положить на веки. Или вообще глаза выколоть", – мрачно подумала Летиция.

   Последняя версия была особенно неприятной, а потому казалась наиболее подходящей; по ней выходило, что это не Белый Лис прятался от людей, а людей от него защищали.

   Вторая странность – манеры. Он представился пришельцем из далёкой страны, из другого времени, однако уж слишком быстро освоился в Сити. Говорил практически без акцента, хотя и немного странно; периодически забывал стилизовать речь, набивая её дурацкими "о, прекрасная" и "ах, как досадно", и тогда начинал походить на вчерашнего школяра, любителя розыгрышей и маскарадов. Наконец, Белый постоянно акцентировал внимание на своей механофобии, но в общем и целом вовсе не боялся механизмов. И даже больше – искренне интересовался ими, прямо как человек, по растерянности пропустивший десяток-другой лет, версий телефонов и моделей автомашин.

   Третья странность... Белый Лис практически не врал.

   Уж это-то Летиция могла сказать наверняка – любой более-менее опытный мастер Складных Речей раскалывает лжецов с пятой-шестой реплики, ориентируясь по ритму дыхания и порядку слов в предложении, по интонациям, даже по непроизвольным паузам в речи. А там, где не хватало объективных признаков, включалось чутьё.

   "Я был великим волшебником – последним хозяином, а позже и пленником "Книги многих чудес"; когда-то моё имя гремело повсюду, даже в западных землях и далеко на севере. Ныне же я лишь скромный странник, которого ветер перемен прибил к твоему порогу", – сказал Белый при первой встрече.

   Летиция не сомневалась, что это была правда. Хотя, разумеется, он что-то недоговаривал, причём по-крупному. Упоминание об Императорских садах, о главенствовании над демонами, даже о том неудачном свидании с "увядшим лотосом" – всё было фрагментами головоломки, которую пока не получалось сложить.

   Некоторые детали откровенно пугали. Например, то, что Белый Лис был заточён внутри фолианта – и то, что в последний раз его туда засунул не кто иной, как Книжник.

   – Ты смотришь на меня, как на врага, о прекрасная, – сам того не ведая, вмешался Белый в мысленное детективное расследование.

   Летиция только вздохнула и призналась:

   – Я сейчас смотрю на тебя, как на нелинейное уравнение с параметром. Штука красивая, интересная, но как к ней подступиться – бес знает, у меня гуманитарное образование.

   – Это оскорбление, угроза? – осторожно поинтересовался он.