Чаша отравы

Вика взяла ручную гранату, выдернула чеку и бросила за забор, туда, где, по ее расчетам, могли быть осаждающие. Раздался взрыв — и сразу за ним крики боли и проклятия. Посыпались автоматные очереди — не прицельные, а скорее устрашающие. Значит, попала.

Прошло еще минут двадцать. Обмена выстрелами практически не было.

Вика бросила еще гранату. И, видимо, тоже не впустую.

— Осталось две, — сказала она. — И пара тротиловых шашек.

— Сдавайтесь! — заорала где-то за забором звуковая установка «Карателя». — Сдавайтесь! Гарантируем, что не расстреляем.

— Естественно, не расстреляют, — усмехнулся Смирнов. — Разрежут заживо на куски где-нибудь в подземной тюрьме. Нет, спасибо...

Вика бросила предпоследнюю гранату. И, видимо, взрывом опять кого-то задело.

— Жаль, выстрел из РПГ только один... — сказал Иван.

— Что было, то было, — откликнулся Денис. — Спасибо и на этом. И, на наше счастье, они не знают, что он и был один. Поэтому пока больше не врываются.

Прошло еще несколько минут.

В небе показался вертолет. Он не стремился подлететь близко, а, казалось, наблюдал, что тут происходит. Все четверо бойцов начали стрелять в его направлении.

Вертолет отлетел дальше. Похоже, его не зацепило, но хотя бы удалось отпугнуть.

— Нам больше не удастся нанести урон противнику, — подвела итог Виктория. — Граната одна, и мы должны приберечь ее для себя. И, похоже, этот момент настаёт.

— Да, тут уже всё. Этот миг должны выбрать мы, — сказал Иван. — Согласны?

Все ответили «да».

— Ну что ж... Давайте прощаться, — предложила Вика.

Обнялась и поцеловалась с мужем.

— Спасибо, Дениска, за всё. Мне было хорошо с тобой. Я тебя люблю.

— И тебе спасибо, Викуся. Мне тоже хорошо было. И я тоже люблю тебя.

Все бойцы отложили в сторону автоматы, встали в тесный кружок и обнялись.

Подняли головы, посмотрели на небо, на облака, на поднимающееся солнце. Где-то там продолжал стрекотать вертолет, не решаясь подлететь ближе.

Стяг цвета утренней зари над ними всё так же развевался на ветру.

— Мы все дети той страны... — сказал Иван. — Которая не осталась в прошлом, а растворилась в будущем. Ночь рано или поздно уйдет, и это будущее наступит, как наступает рассвет. Рассвет для всего человечества. И флаг этот над нашей планетой никогда уже не опустится. И будет поднят над многими другими планетами.

Взял в правую руку гранату, прижал рычаг, отогнул усики чеки и вынул кольцо.

— Из-за колючей проволоки я к тебе взываю, Родина моя. Под сенью двухголового урода мне снится наша красная свобода... — произнес Смирнов, вспомнив увиденное где-то в интернете четверостишие.

Все посмотрели друг другу в глаза.

— Сдавайтесь! Ваше положение безнадежно! — прокричали откуда-то.

— Советские не сдаются никогда, — сказал Иван. — Умрем, но не сдадимся.

Достал из таза и положил на землю планшет — в центр круга, который они вчетвером образовали. Потом поместил туда две тротиловые шашки. И, наконец, туда же быстро, но аккуратно положил гранату.

Поспешно занял снова свое место и обнял друзей.

Взрыв прогремел через три секунды.

Варшава, 7 мая 2021 года

Джет с Бутчерами на борту получил разрешение на посадку и шел по глиссаде.

За штурвалом сидел Крис Мейджор — опытный пилот с тридцатилетним стажем.

Пару недель назад в Лондоне, пока там происходила эта безумная эпопея со свадьбой, плавно перетекающей в похороны, Мейджор обследовался в частном клинико-диагностическом центре: его беспокоили появившиеся в последнее время ощутимые головные боли и расстройства сна.

Какое-то смутное предчувствие заставило его обратиться не в ту клинику в Вашингтоне, где он по линии страховой медицины проходил рутинные обследования или лечился от незначительных недугов, а куда-нибудь за границей. Причем по водительским правам, выписанным на другое имя, — об этом позаботился двоюродный брат, промышлявший какими-то не очень законными делишками.

— МРТ показала, что у вас, мистер Смит, опухоль головного мозга. Вероятно, глиобластома, — сказал врач.

— И что это означает? Говорите прямо, мне надо завершить дела, если всё серьезно.

Доктор помолчал, подбирая слова и глядя в документацию.

— От нескольких месяцев до двух лет... Возможно, если бы вы обратились раньше... Но сейчас вашу жизнь может продлить только довольно серьезное и агрессивное вмешательство. Сложная операция. Причем без каких-либо гарантий... Если вы пожелаете пройти углубленное обследование, то можно будет составить более подробную картину по возможному лечению и прогнозам.

— Благодарю вас, — ответил Мейджор...

О том, что босс приложил руку к смерти его отца, пилот узнал осенью. Мать, уже покойная, рассказывала, что ее приятель Тони Эванс, от которого она дважды забеременела и родила, улетел летом 1978-го в Южную Америку, в общину «Храм народов» Джима Джонса. Писал письма, приглашал пожить вместе, вчетвером. Утверждал, что там — настоящее счастье...

Отношения у родителей были сложные — то сходились, то расходились. Официально брак так и не оформили. Помимо Криса, была еще Джейн, но она умерла в пятилетнем возрасте. Уже после трагедии.