Чаша огня

— Через месяц нас осталось только пятнадцать, — остальные умерли от неведомой болезни, эпидемия которой неожиданно обрушилась на нас. Это было результатом первых дней пребывания на планете без защиты скафандров. Как и все обитаемые миры с примитивной жизнью, этот тоже обладал смертельными для человека бактериями и вирусами. Именно они — невидимые убийцы — послужили причиной смерти многих из нас. Мы спохватились слишком поздно. Люди страдали от страшных мук, получая ужасные повреждения, молили о помощи, кричали и плакали, как дети. И снова Эвид проявил себя с лучшей стороны. Среди медикаментов он отыскал нужные бактерициды и сильнодействующие трансгенные препараты и стал давать их всем заболевшим и еще здоровым. Надежды на удачу практически не было никакой, но нам снова несказанно повезло, и эпидемия отступила. Только в организмах, оставшихся в живых, произошли необратимые изменения, приведшие к зависимости от лекарства, как от наркотика. Тогда многие стали посматривать на Эвида почти, как на бога! И вот тут с ним начали происходить неожиданные метаморфозы. С каждым днем он становился неузнаваемым. Из мудрого, отважного и справедливого лидера он превращался в мелочного, самовлюбленного и алчного человека, трепетно лелеющего свой комплекс величия. И во многом этому способствовало его новое окружение.

Уже тогда я стала понимать, почему вокруг Эвида стали собираться именно эти люди, а не какие-то другие. Почувствовав его слабину, они решили воспользоваться ею для собственной выгоды, решили занять привилегированное положение среди других членов экспедиции. Не знаю, что именно разбудило в них эти звериные инстинкты, откуда в них вдруг появился этот ужасный эгоизм и алчность… Они просто сбросили с себя покров благовоспитанности, как ненужную обузу, как змея сбрасывает с себя старую, высохшую кожу, словно и не было далекой и прекрасной Земли… А может быть, они были такими всегда, даже там, на Земле?

Илви подняла ко мне вопрошающие, полные печальной грусти глаза. Я прекрасно понимал, какие чувства сейчас переполняют ее сердце.

— Эвид стал в их руках жалкой пешкой, хотя и мнил себя главной фигурой. Таким образом, у них оказались все запасы воды и продовольствия, а так же медикаменты, что в нашем положении было особенно страшным. Прежняя дисциплина превратилась в ничем не прикрытый диктат со стороны Эвида и его приспешников. Нужно было спасать экспедицию, избирать нового руководителя, но весь ужас заключался в том, что понимали это только несколько человек. Большинство же оказалось не на нашей стороне. Люди устали от постоянной борьбы за выживание и им было уже все равно за кем идти. Нам все же удалось собрать совет экспедиции, но на нем мы оказались в позорном меньшинстве. Все закончилось тем, что, разругавшись, люди расползлись по своим норам, как звери. В тот день я проревела до самого рассвета. Все рушилось — непоправимо и безнадежно. Люди, которых я считала своими друзьями, отвернулись от меня, и моя борьба разбилась о стену их непонимания. Меня охватило отчаяние. По лагерю поползли нелепые слухи, одни отвратительнее других. Я просто диву давалась, как люди изменялись буквально на глазах. Они научились лгать, хитрить и заискивать перед другими, сильными и влиятельными… Никогда бы не поверила в такое на Земле! А потом мне подумалось: чем я хуже этих, особых? Почему я — молодая, красивая, умная женщина — должна страдать в этом проклятом болоте, если можно жить по-другому?.. Ну что ты смотришь так на меня? Да, мне приходилось расплачиваться своим телом за это благополучие! У женщин есть неоспоримое преимущество, когда речь заходит о цене… Что, осуждаешь меня?.. А мне наплевать!

Она отвернулась. Я, молча, смотрел на нее. Теперь мне стало понятно, почему в лагере царит такое безлюдье. Но как они могли опуститься до такого?! От этих мыслей у меня мороз шел по коже. Теперь их с Землей разделяла не только временная пропасть — между нами лежала куда более страшная пропасть, по краю которой мне тоже довелось пройти в своей жизни. Пройдя сквозь горизонт смерти, они все же остались мертвыми — мертвы были их души.

Илви снова посмотрела на меня, на этот раз как-то нерешительно. Спросила:

— Я тебе противна, да?

— Нет. Как поступать в такой ситуации каждый для себя решает сам. Меня это не касается.

Она поджала губы. Я взглянул ей в глаза холодно и равнодушно.

— Зачем они расспрашивали меня о рации и моих товарищах?

Какое-то время она молчала, словно решая, стоит ли мне говорить об этом. Наконец, сказала:

— Просто они боятся, что в лагере появятся новые люди и разрушат незыблемость их власти… Если бы ты прилетел с кораблем! Но ты один, и они с легкостью сомнут тебя, если ты попытаешься им мешать в чем-то.

Я усмехнулся.

— Ну, это мы еще поглядим!

Илви внимательно посмотрела на меня.

— Ты действительно решил бороться с ними?

— И не просто бороться, а победить их! Есть Устав звездных экспедиций, и есть земной закон — Высший закон! — которому они обязаны подчиняться.