Чаша любви

Джордж оглядел пасынка. Трудно было признать в этом высоком, худом мужчине с суровым лицом чувствительного, пухлого и избалованного мальчика, которого он воспитывал много лет назад. По крайней мере, поначалу пытался. До женитьбы на Элизабет, ещё даже до гибели Фрэнсиса, Джордж изо всех сил пытался угодить мальчишке, покупал ему подарки, чтобы подольститься к матери, ублажая её сына. Даже после свадьбы он старался подружиться с Джеффри Чарльзом, пока ссора из-за Дрейка Карна, брата Демельзы Полдарк, не положила конец этим попыткам.

Теперь, при встрече через такой долгий промежуток, чем меньше разговоров, чем лучше. У них не было ничего общего, не считая старых гранитных камней Тренвита. Их единственный общий интерес умер почти четырнадцать лет назад, оставив малышку пяти дней от роду.

— Что ж, наконец-то на войне дела обернулись в нашу пользу, — сказал Джордж. — Этот ваш Веллингтон наверняка доволен собой.

— Наверняка. Хотя самодовольным его не назовёшь. Перемирие ещё действует?

— Да. И подозреваю, продлится, пока Наполеон собирает новую армию после зимнего поражения в России.

— У меня уже почти две недели нет свежих новостей, — сказал Джеффри Чарльз. — Если перемирие с Австрией и остальными продолжится, это означает, что сейчас лишь армия Веллингтона на полуострове выступает против французов.

— Именно так думают многие. Как ты и сказал, тут мало причин для самодовольства.

Женщины продолжили щебетать, а мужчины замолчали. Даже в этом коротком обмене репликами нечто в тоне Джорджа или выборе слов задевало Джеффри Чарльза. Джордж всегда критиковал Веллингтона, который на короткий срок получил одно из принадлежащих Джорджу мест в парламенте и оставил его, даже не поблагодарив, а Джордж никогда не забывал пренебрежительного отношения. Джеффри Чарльз это знал, знал он также, и что Джордж всегда критиковал решение послать британские войска в Португалию и Испанию.

— Что ж, — сказал он, распрямляя длинные тощие ноги, — думаю, нам пора. Поездка займет пару часов, надо полагать... Амадора...

— Уже уходите? — спросила леди Харриет. — Не пообедав? Я этого не позволю. В противном случае я буду считать, что вы не выносите свою мачеху.

— Ох, ничего похожего, мэм! Совершенно наоборот! Но у нас будет много дел в Тренвите до темноты...

— Так сделаете их при свечах. Что подумает матушка Амадоры, если узнает, что мы её выгнали? — Харриет встала. — Лежать, блохастые мерзавцы, это не повод для веселья! — Она посмотрела на мужа, который пытался сдержать сердитый взгляд. — Обед подадут пораньше, для удобства гостей. Но сначала вы должны посмотреть на мой зверинец, всего на полчасика.

II

За обедом они ни о чём не спорили. Джеффри Чарльз размышлял, что отчим в целом преуспел, и также заметил, что леди Харриет играет далеко не подчинённую роль, как его мать. Ссор и шума здесь хватало. Привлекательная женщина, скорее красивая, чем миловидная. И молодая. Он готов поклясться, что она старше его самого всего на несколько лет. Леди Харриет знала толк в молодых людях, он это понял. В силах ли Джордж её удовлетворить и воспрепятствовать её измене? Если ей взбредёт в голову, то уже ничто её не остановит. Ведь Джордж стареет; на щеках обозначились морщины, волосы поседели и поредели.

За столом также сидела Урсула, крепкая девочка почти четырнадцати лет, с толстой шеей и такими крепкими бедрами, что даже юбки оттопыривались; но никакой дряблости, одна тугая плоть, готовая хорошо послужить ей в жизни. Джеффри Чарльз едва верил глазам, что его стройная, изящная мать-аристократка породила эту девочку. Немногословная Урсула неловко сделала перед Амадорой реверанс, подставила щёку усатому Джеффри Чарльзу и всецело сосредоточилась на главном: поглощении пищи.

Валентин, как объяснил Джордж, ещё не приехал из Кембриджа. Его ожидают в следующую среду, если он соблаговолит взять экипаж, а не транжирить деньги в Лондоне. На Пасху он и вовсе не приехал, а провёл каникулы в Норфолке с лордом Ридли, его новым дружком, самодовольно заявил Джордж. Получается, последний раз он приезжал на Рождество. Тогда он — с добровольного согласия Харриет — и перевернул дом вверх тормашками. Радостная весть об отступлении Наполеона из Москвы свела всех с ума.

— Которое должно окончательно завершиться осенью, — добавил Джеффри Чарльз. — Но Наполеон имеет влияние на французов. Те боготворят его; так что когда он призовёт новых людей, чтобы восполнить поредевшие полки, соберутся тысячи — и старики, и шестнадцатилетние юнцы.

— Без особой охоты, как мне сказали, — высказалась Харриет. — У них нет выбора. Во Франции объявлена всеобщая воинская повинность.

— Это не умаляет величия Наполеона, — сказал Джордж. — Он подмял под себя весь мир. По сравнению с ним наши политики, генералы, мелкие короли и императоры, выступающие против него, просто жалкие муравьи.