Чаша гнева

И тьма не была помехой его взору.

Его понесло на запад, туда, где догорали останки заката. В полудюжине лье расположились лагерем воины Святого престола во главе с братом Домиником, и меж монашеских риз виднелись кольчуги наемных воинов.

Много южнее, у Лодева, беглеца ждал еще один отряд, составленный из воинов графа Тулузского, а за Севеннами, оседлав дорогу на Марсель, тоже были воины, и на их знаменах красовались золотые королевские лилии…

Его обложили со всех сторон, точно волка во время охоты.

– Ладно, – сказал Робер тоскливо, выныривая из водоворота видений. – Значит, так тому и быть…

Он расседлал лошадь и хлопнул ее по крупу – животному пропадать вовсе незачем. Вороная кобыла с недоумением посмотрела на человека и, удивленно фыркнув, неторопливо потрусила на запад, в ту сторону, откуда они не так давно приехали.

Робер огляделся. В полусотне туазов к востоку виднелся округлый холм – блудный сын, отбежавший чуть в сторону от высящихся дальше матерей-гор.

Взобравшись на его вершину, Робер помолился. Но облегчения это не принесло, слова цеплялись за язык, словно обросли колючками, и на сердце осталось так же тяжко, как и до молитвы.

– Ну, хорошо, давай! – сказал он, поднеся Чашу ко лбу.

"Наконец-то!" – от этого грохота земля затряслась под ногами.

Пламя охватило все его тело. Боль была невыносимой, хотелось кричать, раскрыв рот как можно шире. Руки дергались, норовя отшвырнуть обжигающий предмет в сторону.

Робер держался лишь на упрямстве. Он понимал, что стоит только отдаться в себе человеческому, тому, что страдает от боли, и готово пойти на все, лишь бы избавиться от мучений, как Чаша возьмет над ним верх. И тогда – либо смерть, либо рабство.

Он держался, глаза уже выгорели, и плоть человеческая с легким треском распадалась, обращаясь в пепел, обнажая то, что обычно называют душой. И даже она, нематериальная субстанция, под воздействием неистового пламени плавилась, превращалась в нечто иное, твердое и сияющее, точно алмаз…

И в тот самый момент, когда боль исчезла, а пламя вдруг стало ласковым, точно теплый ветерок, Робер понял, что победил.

Засевший в кустах заяц видел, как огромная сияющая фигура, напоминающая человека, держащего в руках нечто пылающее, поднялась в темное ночное небо, где и растворилась без следа.

Эпилог I Мифологический

Во всех населенных мирах, во все времена и при любых обстоятельствах процветали мифы о человеке.

Джозеф Кэмпбелл, «Герой с тысячью лиц». 1948

Из «Путешествий по Лангедоку в лето 1885» Жана де Оливье

Тулуза, 1889 г.

В районе деревни Сен-Анджели есть холм, называемый Вершиной Рыцаря. Крестьяне окрестных сел рассказывают, что в полнолуние на его вершине можно видеть светящуюся фигуру рыцаря. Он стоит неподвижно, а в руках держит чашу.

На этом холме мне удалось побывать. Рыцаря, как и следовало ожидать, я не увидел, но на вершине нашел круг выжженной почвы, словно от бушевавшего тут сильного пламени. Проводник сказал, что круг этот тут был всегда, и еще дед его деда застал его точно таким же.

В данной легенде, как кажется мне, можно видеть отголосок универсального мифа о чаше Грааля, который проник даже в умы диких крестьян сей отдаленной области.

Эпилог II Исторический

История существует не в одном единственном экземпляре.

Джон Краули, «Эгипет». 1987

Из «Истории крестовых походов и королевства франков в Иерусалиме» Рене Груссе,

Париж, 1934-1936.

1244. В битве при Газе армия ослабленного внутренними раздорами Иерусалимского королевства терпит поражение, столкнувшись с отрядами эмира Бейбарса. Гибнут великие магистры орденов Госпиталя и Храма, а также почти все их рыцари. С этого момента вытесненные монголами с востока, с исконных мест обитания хорезмийцы начинают завоевание Святой Земли.

В тот же год пал лишенный защиты Иерусалим.

1254. Людовик Святой, проведший в Палестине восемь лет, не смог возродить государство франков. Он вернул Иерусалим, но оставшиеся в руках мусульман форты вокруг города позволяли им в любой момент захватить город. Он отстроил прибрежные крепости и замки, упорядочил армию, и установил мир, но всех его усилий не хватило, чтобы вернуть жизнь умирающему государству.

1261. Эмир Бейбарс, убив султана Кутуза, сделался правителем государства, простирающегося от Нубии до Евфрата. Именно ему предстояло стать истинным погубителем всякого христианского влияния в Палестине.

1269. На Балдуине VII пресеклась Арденн-Анжуйская династия Иерусалимских королей. Собранием баронов трон был передан Карлу Анжуйскому, брату Людовика Святого. За все время своего правления (до 1286) он ни разу не появился в пределах королевства.

1291. Пала Акра, последний крупный город латинян в Сирии.

Приложение: О персоналиях