Чаша гладиатора (с иллюстрациями)

Потом ему показалось, что это Зеп Гегенхаммер навалился на него и наддает ему по шее своими тяжелыми «макаронами». Нет, господин Зеп, нет, Гегенхаммер, на этот раз вам не пройдет. Жми, жми - не согнешь. Врешь, толсторожая жаба, врешь! Да, это ты! Я узнал тебя. Это твоих рук дело. Но сейчас у тебя ничего не выйдет. Ни черта у тебя не выйдет! Я выстою. Я тогда был один, совсем один. Никого со мной. А сейчас я тоже один, но со мной все. И я тут за них. Сеня, хлопчик, я за тебя, я за всех вас! Гребите дальше. Я выстою.

Все уже путалось у него в голове и мутнело в глазах. Фонарь сдыхал, исходя копотью. И копоть эта как будто постепенно сгущалась вокруг, и именно от нее все темнее делалось в подвале.

Вдруг Незабудный услышал сверху:

- Дядя Артем, а дядя Артем?.. Вы живой? - Это был голос Сени Грачика. Он перевесился головой вниз через край люка. Он говорил почему-то полушепотом.

- Ты зачем?.. Куда еще? - яростно прохрипел Незабудный.

- Дядя Артем, вы чуточку продержитесь, совсем чуточку… Уже видно - с берега плывут. А я в темноте с лодки смылся к вам… Я не хочу, чтобы вы тут один. Мне можно вам подсобить, дядя Артем?

- Не гоношись лучше. Уйди, прошу.

Но Сеня уже спустил ноги в люк, нащупывая ступени лесенки. На секунду повис, держась за край руками, и как можно легче спрыгнул вниз.

- Тихо! Смерти захотел? - выдохнул прерывисто Незабудный.

Сеня с ужасом осмотрелся. Страшная картина открылась перед ним. Артем Иванович продолжал, плотно опираясь затылком, локтями и плечами, вцепившись пальцами в полусогнутые колени, поддерживать насевшую на него стену. На краю расщелины, неведомо как, еще удерживались остроконечные, чуть посверкивающие в копотном свете фонаря снаряды, тяжелые тупоносые бомбы, полузашитые в треснувшие доски. Пламя в фонаре попыхивало, тени перемещались, соскальзывали, и казалось, бомбы колеблются на весу. А может быть, они и вправду покачивались в случайно возникшем и неверном равновесии, которое могло быть нарушено самым незаметным движением.

- Не подходи! - сипел Артем. - Ну кто тебя звал, гаденок? Гэть отсюда!..

Но Сеня не уходил. Нет. Он не мог оставить тут одного в этом черном, гибельном одиночестве деда Артема. Он видел, как ломит силу великана ужасающая тяжесть.

- Сенечка, хлопчик! - натужно выговорил Артем. - Одно прошу… Только ты тихонько. Тварь тут валандается у меня по ногам. Отгони ты ее, пакостную… Я этих го-лохвостых хуже смерти боюсь.

Сеня на цыпочках приблизился к показавшейся под стеной крысе. Та шарахнулась и с писком свалилась в провал. Слышно было, как всплеснулась внизу вода.

- Спасибо тебе. Измучился я с ней, - сказал Артем. - А теперь погляди, прошу… который у меня час.

Сеня сел на корточки, вывернул голову и заглянул на ручные часы Артема Ивановича.

- Два без четверти. Сейчас приедут, вот увидите! Еще чуток продержитесь, дядя Артем.

- Шел бы ты отсюда. Христа ради. Богом тебя молю! Уйди Христа ради!

- Дядя Артем, не надо так! - осторожно, но настойчиво попросил Сеня. - Ну что вы меня «христаради» просите, как тот нищий Забуга? Не надо так… Незабудный замолчал.

Вот гордый мальчонка, не желает надеяться на бога. Людей ждет. А ведь самому поди куда как страшно…

- Дайте я вам подсоблю! - еле слышно шепнул Сеня. Ему казалось, что каждый громкий звук может вызвать взрыв, гибель всего вокруг. - Дядя Артем, помочь вам? Я вон ту кадку подтащу, а вы в нее упретесь. - Он понимал, что ничем не может помочь, такой слабенький и ничтожный, этому великану, державшему на себе уже верный час десятки пудов.

- Только тихонько, сыночек, - сипло попросил Артем. - Осторожненький будь… Если только сможешь, пододвинь. Верно, мне поспособнее будет… Сеня стал с величайшей осторожностью подкатывать толстобокую тяжелую кадку, стоявшую у другой стенки подвала. Откуда только сила у него взялась?

Незабудный исподлобья следил за ним:

- Легче… легче двигай. Ровней. Не тряхай… Вот так Гляди, сильный какой! А говорили: слабенький. Молодец!

Он уперся коленями в бок подставленной Сеней кадки. Положил сверху на край ее ладони рук, напряженно! переставляя их. Слегка расправил плечи. Стоять стало немного удобнее.

- Дедушка… уже едут… Пусти меня к тебе… Мож-но? - раздалось вдруг сверху. И в черном квадрате люка; показалось слабо освещенное снизу догоравшим фонарем лицо Пьера.

- И ты?.. Таки явился?.. - Артему Ивановичу не удалось изобразить, что он очень возмущен появлением Пьерки.

Ему давно уже хотелось спросить у Сени насчет Пьера: отплыл ли он со всеми? Что там ни толкуй, было бы все же обидно, если б чужой парнишка, пренебрегая опасностью и нарушив запрет, пролез сюда, а свой, усыновленный, так легко бы послушался и сбежал… Нет, ничего еще парень Пьерка. Не бросил. Человеком будет.

- Цыма ты там! - Незабудный, избычившись, двинул вверх косматыми бровями, поднял глаза к люку. - Влазь. Подсобишь.