Чаша гладиатора (с иллюстрациями)

Сеня не пришел на этот сбор. Все пионеры были. И даже Пьеру, хоть он не был еще принят в пионеры, позволили присутствовать. Сбор был открытым. Все были, только Сени Грачика не было. Этого, как решила для себя Ксана, она уже никогда не сможет ему простить.

Глава XVIII Кубок пошел в дело

Но Сеня не пришел на сбор, конечно, не потому, что хотел чем-то досадить Ксане или показать ей, как мало считается он с именем ее отца и с честью школы. У него были дела невеселые. Перед тем как идти на сбор, он зашел домой и застал Милицу Геннадиевну в весьма взвинченном состоянии. Она ожесточенно терла тарелки, гремела ими на столе, а сама так и поглядывала через приоткрытую дверь в комнату Грачиков. Там стоял у открытого сундука Тарас Андреевич. Он рылся внутри сундука, выхватывал что-то, выпрямляясь, бросая обратно и снова склонялся над разворошенным небогатым семейным имуществом. Услышав шаги сына, он разогнулся и посмотрел на него.

- Беда! - глухо, но с жесткой ясностью проговорил Тарас Андреевич. - Беда у меня, Сеня! - Он захлопнул сундук. - Недостача в моей бригаде обнаружилась на пять тысяч рублей. И как это вышло - не пойму. Подвели дружки хорошие. Гуляли вместе, а отвечать мне. Теперь либо вносить срочно, либо под суд идти. А уж в этот раз не помилуют.

Ни слова не говоря, бросился Сеня в свой уголок, где стояла копилка в виде домишка-ящичка. Там у него были скоплены деньги уже почти на полный велосипед, как он всем говорил. Давно откладывал он туда эти деньги, но тут и думать ни о чем не стал. Ударил об угол стола - выпало дно у копилки. Молча выгреб деньги на стол перед отцом. Но этого было, конечно, мало.

Милица Геннадиевна многозначительно пообещала помочь, если что, из личных средств и при этом как-то не к месту и не ко времени благосклонно поглядела на Тараса Андреевича. Но показалось что-то в этой излишней готовности оскорбительным Сене. Уже давно он относился с недобрым подозрением к чрезмерному вниманию, которым окружала отца Милица. И чересчур большую власть норовила она проявить над Сеней, будто бы выполняя наставления Тараса Андреевича. Видно, чувствовал это и отец.

- Спасибо вам, Милица Геннадиевна, - проговорил он, - но как-нибудь думаю вывернуться. Только уж извините - за квартиру я вам не сейчас, а через месяц отдам.

- Да что вы, что вы! - замахала на него выгнутыми ладонями Милица, вся гремя браслетами и висюлечка-ми. - Какой может быть у соседей разговор!

- Разговор-то обыкновенный, - сказал Тарас Андреевич, - прошу обождать немного. У меня с получки кое-что осталось, товарищи мне часть собрали. Но все-таки вот не хватает тысячи три.

Сеня вышел на улицу в тяжелом смятении. С кем было посоветоваться, куда пойти, как выручить отца? Как помочь ему уйти от позора и суда? Может быть, дедя Артем чем-нибудь поможет? Сене очень нужно было сейчас ощутить поддержку его самой сильной в мире руки. Он помчался к Незабудному.

Сеня, конечно, не рассчитывал, что Артем Иванович сможет чем-то помочь. Но так хотелось ощутить около себя человека многоопытного, сильного, привыкшего встречать превратности судьбы с открытым лицом.

Артем Иванович выслушал Сеню и сам пригорюнился. «Эх, - подумал он, - вот бы вправду выкопать что-нибудь, что в земле зарыто, если только не вранье это. Пригодилось бы сейчас. А то ведь пропадет человек. И мальчонку жаль». Они сидели друг перед другом молча - старик и мальчик. Оба были подавлены ощущением слепого бессилия.

«А что, - соображал старый атлет, - если, скажем, афиши расклеить, собрать людей на площади по билетам? Я бы сработал им на старости лет «Могилу гладиатора». Если верно дело обставить, чтобы брезент жесткий был, не сошлепывался, а воздух там оставался, я бы и сейчас справился. В прежнее время-то мне это ничего не стоило. Да нет, не позволят, пожалуй. Скажут, номер очень уж безобразный, человеку противоестественно. Нет, не позволят». Как же быть? Что придумать?

И вдруг Артем, посмотрев на стол, ударил себя кулаком по колену:

- Стой! Не горюй, Сеня! Найдем средства. Последний срок у отца когда? Неделька есть? Спроси, когда надо отцу.

- Он сказал: дней пять - это крайнее.

- Ладно. Иди. Иди домой и скажи - Артем Иванович обещал помощь. И не журись. То не беды! Ну, давай лапешку. - И он с размаху протянул Сене огромную, широкую ладонь свою - словно чашу поднес. - Жми крепче… Вот так!

И Сеня почувствовал бережное пожатие поглотившей его кисть колоссальной руки Незабудного и постарался сам изо всех, сколько у него было, сил стиснуть ее.

На другое же утро, пользуясь тем, что Пьер вместе со своими одноклассниками отправился на экскурсию в район строительства, Артем Иванович сказал соседям по общежитию, что ему надо отлучиться по какому-то делу в районный центр. Захватив свою дубинку и чемоданчик, с которым он обычно и на базар ходил, и в учреждения, Незабудный отправился на автобусную станцию.