Я, голый, в ошметках мыльной пены, послушно прошлепал мокрыми пятками по холодному полу и вошел в комнату-залу. Лысый угрюмо сопел за спиной, а глазам открылась следующая композиция: Ангелина Петровна лежала на полу около вороха моей грязной одежды и тихо плакала, держась рукой за щеку. Сквозь пальцы женщины отчетливо виднелся свежий кровоподтек под глазом. Полы халата разметались, обнажив бритое женское естество. Ангелина лежала на боку, словно Даная с полотна Рембрандта... или Рафаэля? Боже, на каких пустяках концентрируются мозги в критической ситуации! Я заставил себя оторвать взгляд от Данаи с подбитым глазом и уставился на второй живой элемент композиции в интерьере знакомой комнаты.
На мягком стуле сидел подвыпивший пузатый коротышка в сером строгом костюме. О том, что пузан пьяненький, я догадался по его красной роже, позе и состоянию одежды. Пиджачок нараспашку, красная рубаха расстегнута до пупа, галстук отсутствует. Стул стоит далеко от стола. Коротышка сидит «по-американски», закинув обутые в замшевые ботинки ноги на столешницу. Морда круглая, носик картошкой, под носом усики, волосы на голове остались лишь над ушами, хотя дяденька и не старый, максимум – полтинник.
– Зачем ты его привел? Я же велел пристрелить собаку! – изрек коротышка, со скрытой завистью взирая на мою поджарую мускулистую фигуру.
– Чем с покойником мудохаться, сподручнее его живьем в лес отвезти и там грохнуть, – ответил Лысый. – А по уму, так яйца ему чирикнуть и отпустить соловьем петь.
– Чайник лысый! – завизжал коротышка. – Раскомандовался, мудозвон! Шестерка гребаная! Отстрелишь ему яйца, а он ответит! Подстережет тебя и обухом по кумполу. Или наймет кого твои яйца отгрызть!
– Как скажете, Артем Олегович, – обиженно засопел Лысый за спиной. – Прикажите прям щас кончить, стрельну.
До меня наконец дошло – Лысый играет на будущую свидетельницу моего убийства, Ангелину Петровну. Перестраховывается, на всякий случай. Мол, я до последнего сопротивлялся вешать на себя мокрую статью, но человек я подневольный, приказы выполнять обязан, хотя и страшновато становиться убийцей. Если бы я замешкался в ванной или попробовал оказать сопротивление, Лысый, уже имеющий санкцию на расстрел, привел бы незамедлительно заочный приговор в исполнение. Но я не дал ему повода спустить курок, а у самого убийцы духу не хватало. Быть может, несмотря на свой злодейский вид, Лысый сегодня дебютирует в роли киллера и, как всякий дебютант, боится провала? Похоже на то.
– Сейчас и шлепнешь!.. Через минуту. – Коротышка перевел взгляд с моих гениталий на мое лицо. – Скажи, собака, понравилось тебе драть мою женушку? Не ожидал, что «муж вернется из командировки», как в том анекдоте, а?
– Тёма, я... – всхлипнула Ангелина Петровна на полу, но законный супруг ее грубо перебил:
– Молчи, блядь! С тобой будет особый разговор! Завтра же развод и поедешь к мамке своей в Удмуртию! Скорым поездом! Засиделась в Москве, лимита неблагодарная. Да не женись я на тебе, блядюга, двадцать лет назад, быть тебе до пенсии метростроевкой! В люди вывел, учиться заставил, сучару, шубы покупал, в Крым возил, блядь такую...
Артем Олегович задохнулся в праведном гневе.
– Темочка, я не виновата, – рыдала Ангелина Петровна. – Он обманом меня взял, вот тебе крест!
Она была права. Я взял ее обманом. Это правда, хотя она об этом может только догадываться. И ничего удивительного нету в том, что Ангелина Петровна поспешила от меня отречься. Я – любовник, он – муж, а таинство брака священно.
– Да, если бы это блядство было в первый раз! – взревел обманутый муж. – Если бы! Сколько раз я тебя прощал? Говори, сука!!!
– Три! Три раза, Темочка! Я не виноватая! Тебя дома месяцами не бывает, я... – Ангелина Петровна попробовала перейти в наступление, однако Артема Олеговича взбесила незначительная ошибка в арифметических подсчетах.
– Три раза?! – Артем Олегович соскочил со стула и пнул жену ногой в бок. У Ангелины Петровны от удара перехватило дыхание. – А про еврея-скрипача прошлогоднего чего же забыла, сучара?! Как я ему в прошлом году после концерта в филармонии пальцы ломал, не помнишь? И куда тебе, блядище, заставил смычок от евонной скрипки засунуть тоже забыла? Заросла рана и зачесалась, да? Так, да?! Отвечай, сучара!
Не дождавшись ответа, Артем Олегович продолжил бичевать жену словами и пинать ногами.
– Спонсорством она, видите ли, хотела заниматься! Скучно ей, видите ли, дома одной сидеть, тянет, проблядь, на культурненьких за мои деньги! Этот волосатый с голой жопой, поди ж ты, тоже гитараст какой-нибудь или пиананист?!