Час волка

К нему стали возвращаться из потускневшей памяти: пикник, выстрелы на поляне, тела, лежащие на обрызганной красным траве. И люди, гнавшиеся за ним, стук копыт, следующий за подростком по пятам. Волки. Волки. Тут его сознание затуманивалось, и воспоминания убегали, как дети от кладбища. Но глубоко внутри своего сознания он знал, где находится - в лабиринтах белого дворца, - и знал, что человек, стоявший перед ним, словно король варваров, был и более, и менее, чем человек.

- Ты с нами уже шесть дней, - сказал Виктор. - Ты ничего не ешь, даже ягоды. Ты хочешь умереть?

- Я хочу домой, - ответил Михаил слабым голосом. - Я хочу к маме и папе.

- Теперь твой дом здесь, - сказал Виктор.

Кто-то яростно закашлялся, и Виктор глянул своими пронзительными янтарными глазами туда, где, укрытая одеждами, лежала фигура Андрея. Кашель перешел в задыхающийся хрип, и тело Андрея выгнулось.

Когда звуки, порождаемые смертельной болезнью, затихли, Виктор обернулся к мальчику.

- Слушай меня, - приказал он и уселся перед Михаилом на корточках. Ты скоро заболеешь. Очень скоро. Тебе понадобятся все силы, если хочешь после этого выжить.

Михаил держался за живот, который вздулся и горел. - Я и теперь болен.

- Это еще что, будет гораздо хуже. - Глаза Виктора светились в красноватом свете как бронзовые монеты. - Ты - тощий доходяга, резюмировал он. - Разве твои родители не кормили тебя мясом?

Он не ожидал ответа, а схватил Михаила за подбородок искривленными пальцами и задрал лицо мальчика повыше, чтобы на него попало больше света от костра.

- Бледный, как молоко, - сказал Виктор. - Ты не сможешь выдержать! Это уж точно.

- Выдержать что, сударь?

- Выдержать превращение. Ту болезнь, которая приближается к тебе. Виктор отпустил его подбородок. - Тогда можешь не есть. К чему понапрасну переводить вкусную еду? Тебе ведь и так конец, верно?

- Я не знаю, сударь, - сознался Михаил и вздрогнул от холода, пронизавшего его до костей.

- Зато я знаю. Я научился отличать сильные тростинки от слабых. В нашем саду слабых полно. - Виктор показал наружу, в сторону от помещения, и на Андрея накатился еще один приступ кашля. - Все мы рождаемся слабыми, - сказал Виктор мальчику. - Нам приходится учиться, как стать сильными, иначе мы гибнем. Это - элементарные факты жизни и смерти.

Михаил обессилел. Он подумал про тряпку на палке, которой, он однажды видел, Дмитрий мыл экипаж, и почувствовал себя таким же, похожим на эту швабру. Он опять лег на подстилку из травы и соснового лапника.

- Мальчик? - сказал Виктор. - Ты что-нибудь понимаешь в том, что с тобой происходит?

- Нет, сударь. - Михаил закрыл глаза и крепко зажмурил их. Лицо у него было как будто сделано из расплавленного свечного воска, в который он, бывало, опускал палец и смотрел, как он застывает.

- Они никогда не знают, - сказал Виктор, скорее самому себе. - Тебе что-нибудь известно про микробы? - он опять обратился к мальчику.

- Микробы, сударь?

- Микробы. Бактерии. Ты знаешь, что это такое? - Он снова не стал ждать ответа. - Посмотри на это. - Виктор сплюнул на ладонь и поднес ладонь со слюной к лицу Михаила.

Мальчик послушно смотрел на нее, но ничего, кроме слюны, не увидел.

- Они тут, - сказал Виктор. - Смертельный вред - и чудо. Они прямо тут, на моей руке!

Он убрал руку и Михаил увидел, как он слизывает слюну обратно.

- Во мне их много, - сказал Виктор. - Они у меня в крови и во внутренностях. В моем сердце и легких, кишках и мозгу.

Он постукал по своему лысому темени.

- Все во мне кишит ими, - сказал он и напряженно посмотрел на Михаила. - Точно так же, как сейчас и в тебе.

Михаил не был уверен, что понял, о чем говорил этот человек. Он опять уселся, в голове у него шумело. Холод и жар попеременно охватывали его тело, злобные соперники в пытках.

- Они были в слюне Ренаты! - Виктор коснулся плеча Михаила, где к его воспалившейся, с гнойными краями ране была повязкой из листьев прижата приготовленная Ренатой мазь из какой-то коричневой травы. Это было не больше, чем мимолетное прикосновение, но боль от него заставила Михаила содрогнуться и задержать дыхание.

- Они теперь в тебе, и они либо убьют тебя, либо... - Он запнулся и пожал плечами. - Научат тебя истине.

- Истине? - Михаил потряс головой, озадаченный и с затуманившимся сознанием. - О чем?

- О жизни. - Его дыхание жгло лицо мальчика и отдавало кровью и сырым мясом.

Михаил увидел крошки чего-то красного в его бороде, в которой также застряли частички листьев и травы.

- Живешь ты в сказочном сне или в кошмаре - это зависит от точки зрения. Можно называть ее и бедой, болезнью, проклятием. - Он усмехнулся при последнем слове. - Я называю ее благородной и жил бы только так, если бы мог вновь родиться: я бы с самого рождения знал только волчью, и не знал бы того зверя, который зовется человеческим существом. Ты понимаешь, о чем я говорю, мальчик?

Все сознание Михаила заполнялось одной мыслью.

- Я сейчас хочу домой, - сказал он.

- Боже мой, да мы взяли в стаю простака! - Виктор едва не кричал. Он встал. - У тебя теперь нет никакого дома, кроме этого, здесь, у нас!