Час волка

И. А.: Я дважды выстрелила ему в голову из пистолета Макарова, потом взяла ящик и раскрыла его.

И. В.: Даже не смею предсказать…

И. А.: Доллары были фальшивые.

И. В.: Невероятно! Инга, я не то что в шоке, я раздавлен… Я простоне нахожу слов… Вы рассказали о себе такое! Как все это понимать?..

И. А.: Я вышла из сарая, отчетливо понимая, что случилось самое страшное. Я вдруг поняла, что безумно полюбила этого коммерсанта. Я поняла, что мои чувства были окутаны плотным слоем пороков, грязи и денег. Когда все это упало и мои чувства обнажились, я увидела истинную ценность – любовь, которой мне так не хватало всю жизнь…

И. В.: Я не могу слушать это спокойно. Посмотрите – на мои глаза наворачиваются слезы!

И. А.: Значит, фильм будет удачным.

И. В.: Простите?

И. А.: Я пересказала вам сценарий фильма.

И. В.: Господи! Да вы же мне сердце посадите! Инга, нельзя жетак издеваться над простым репортером!

И. А.: Извините. Ваше время истекло. Я должна идти на съемки».

Я поднял голову. Кабинет плыл перед моими глазами.

– Ну, импресарио? Что скажешь? – возбужденно спросил Игнат. – Правда, слезу вышибает?.. Вижу, вижу, что тебя проняло. Давай подписывай, и я отдам на правку!

Я смял листки в кулаке.

– Игнат, – произнес я, – это интервью ты публиковать не будешь.

– Что?! – поморщился Игнат. – Как это не буду? С чего это вдруг я не буду его публиковать?

По его мнению, я нес такой вздор, что на эту тему вообще не следовало говорить.

Я встал со стула, мелко порвал листы с интервью и кинул обрывки в урну.

– На какой машине файл с интервью? – спросил я, оглядывая столы с компьютерами.

– Ты что, взбесился? – Игнат привстал со стула и закинул на затылок свой длинный чуб, раскачивающийся перед глазами. – Ты в своем уме?! Ты что здесь хозяйничаешь?!

– Инга погибла вчера утром, час спустя после того, как ты с ней разговаривал, – сказал я. – Погибла при выполнении трюка. Это интервью очернит память о ней. Твои идиоты читатели все поймут не так, как надо.

– Нет! – крикнул Игнат, не желая даже смотреть на меня, и рубанул рукой по воздуху. – Такая удача бывает раз в сто лет! Это же сенсация, понимаешь?

– Твоя сенсация пахнет дерьмом!

– Но почему?! Разве я что-то придумал? Переписано с диктофона слово в слово!

Он поступил опрометчиво, протянув мне диктофон. Я взял его, нажал кнопку воспроизведения и, услышав голос Инги, вытащил кассету и, как галету, разломал ее на четыре части.

– Ты что?! – диким голосом заорал Варданян, кидаясь ко мне и пытаясь вырвать из моей руки спутанную в клубок магнитную ленту. – Да это же доказательство! Что ты наделал!

Я оттолкнул его от себя, сунул клубок в карман и повторил:

– Ты не будешь публиковать интервью.

– Буду! – с ненавистью глянув на меня, выкрикнул Игнат. – Такое бывает раз в сто лет! Предсмертная исповедь актрисы! Да у меня это интервью с руками оторвут зарубежные издания! Это пахнет такими бабками, что тебе и не снилось! Я же тебя дурака в долю хочу взять!

– Спрашиваю последний раз: на какой машине записан файл?

– Ни на какой! – огрызнулся Игнат. – После того, что ты сделал, я с тобой вообще разговаривать не хочу.

– Ладно, – сказал я, сел за ближайший компьютер и набрал команду форматирования жесткого диска.

– Ты что?! – взвизгнул Игнат, разъяренным псом кидаясь на меня. – Ты же мне все архивы сотрешь! Мне же потом башку оторвут!

Я оттолкнул его от себя. На экране монитора появилось грозное предупреждение, что в случае форматирования жесткого диска все данные на нем будут уничтожены.

– Ну? – спросил я, касаясь пальцем клавиши, чтобы дать подтверждение.

– Я тебя прошу! – взмолился Варданян, прижимая руки к груди. – Ну что с тобой сегодня? Ты меня заживо похоронить хочешь! Это моя работа! Это моя удача! Я же не влезаю в твои дела!

– Интервью ты публиковать не будешь, – еще раз повторил я и нажал клавишу.

Вопль Варданяна оглушил меня.

– Да! Да! – орал он. – Я скажу! Останови!

Я набрал «PAUSE». Гильотина остановилась над редакционными архивами.

– Здесь, – прошептал Варданян, кивнув на другую машину, и вытер крупные капли пота со лба. – Я сам.