Час волка

— Тьфу, — фыркнул Падра. «Мы все были одурачены сказками Карака . Но где же тогда настоящая шкура?

— Только Карак это знает, — пробормотала София.

И мне придется это выяснить.

Они посмотрели на нее с удивлением. — Ты имеешь в виду, что собираешься вернуться? — спросил Падра.

"Нет," сказала София с удивительной горячностью. «Это было достаточно плохо для первого раза, и Карак даже не ожидал нас. Теперь он готов и не знает пощады».

Я встал и начал ходить по комнате, как зверь в клетке. «Я не думаю, что он ожидает, что мы сделаем что-то прямо сейчас. Если мы будем действовать сейчас, пока он все еще думает, что мы обороняемся. .. '

«Ах, но эта группа мужчин внизу», напомнил мне Падра, качая головой. 'Все еще . .. '

— Видишь ли, — взмолилась София. — Не пытайся, Ник. Пожалуйста...'

«Рано или поздно нам придется пройти через это, и я думаю, что чем раньше, тем лучше».

«Ник прав, София». С серьезным вздохом Падра поднялся на ноги. «Наш лагерь превратился в ловушку. Мы должны идти.

'Хорошо. Но нам не нужно возвращаться в Аптос.

'Как? Ты имеешь в виду, что мы убежим как побитые псы и сразу отдадим победу Караку? Разве ты только что не сказала, что мы никогда не сдадимся?

В салоне повисла неловкая тишина. Наше дыхание казалось очень громким в узких пределах каменных стен. Падра подошел ко мне и многозначительно поднял свой крюк.

«Я знаю своих соотечественников. Без серебряного языка Карака, который мог бы сбить их с толку, они прислушаются к здравому смыслу. Без этой шкуры они увидят его голым. Через несколько часов эти люди устанут ждать, и их гнев будет остывать день ото дня. Может быть, мы сможем проскользнуть позже.

Я спросил. - "Через канализацию?"

'Да . .. и нет. Мало кто знает, но в римских городах было центральное отопление. Большие костры в подвалах и каналы в стенах, чтобы пропускать горячий воздух.

— Но это невозможно, Падра! — воскликнула София. «Это чистое самоубийство».

"Но это должно быть сделано," бесстрастно сказал Падра. Затем он зевнул и добавил: «Разбудите меня поздно днем. А пока я буду спать. Вы можете продолжить обсуждение с Картером, если хотите. Падра с понимающей улыбкой вышел из хижины.

«Опустите занавеску», — сказала София, имея в виду одеяло, служившее дверью. Я ослабил веревку, удерживающую его на месте, и она упала в отверстие.

«Подойди и сядь рядом со мной».

Когда я снова оказался на матраце, она прижалась ко мне и тихо спросила: «Ник, тебе действительно нужно вернуться за этой шкурой?»

— Да и ты сама знаешь, что я должен это сделать.

«Вы уже сделали больше, чем кто-либо может сделать. Намного больше. На твоем месте я бы покинула Афон до того, как меня замучили или потерпели поражение в битве, которая не была моей .

— То же самое я могу сказать и о тебе, София. Полгар мертв.

«Это моя борьба, Ник. Я сделала её своей . Я больше ничего не сказал, только погладил ее шелковистые черные волосы.

«В свой двадцать пятый день рождения я проснулась с грустным чувством, что прожила четверть века, ничего не добившись. Вскоре после этого я встретила Полгара Милана». Она говорила спокойно, глаза ее были задумчивы. «Теперь, когда он ушел, Аптос — это все, во что мне осталось верить».

'Вы еще молоды. Вы можете найти другого человека.

— Да, — сказала она, поглаживая мое лицо кончиками пальцев. — Но после лучшего ты не хочешь соглашаться на меньшее. Пожалуйста, давайте допьем вино.

Мы опустошили бутылку. Ее щеки покрылись пятнами от выпивки, а дыхание стало немного тяжелее. — Не уходи, — прошептала она. «Скажи своим людям, что шкура уничтожена».

— Но я знаю, что это не так, София, и этого достаточно, чтобы все шло своим чередом. Есть еще одна вещь: обещание, которое я дал жителям Джзана.

«Да, я помню, ты сказал, что город захватывают, и ты хотел им помочь».

— Помочь, — саркастически сказал я. «Прекрасная помощь — это Аптос».

«Ты получишь помощь», — пообещала она. — Ты как-нибудь получишь её, если один из нас выживет. Слезы навернулись на ее глаза. — Пожалуйста, не уходи, — снова сказала она. «Я не хочу, чтобы ты умирал».

«Если кто и умрет, так это этот дерзкий ублюдок с бородой».

'Ты сумасшедший. Такой же сумасшедшей, как и Полгар, — закричала она. Затем она бросилась ко мне и с варварской силой прижала свои влажные губы к моим .

Она вырвалась на свободу так же внезапно, как и уцепилась, оставив нас обоих задыхаться и жаждать большего. Луч солнца пробился сквозь щель в стене и осветил ее лицо, и я увидел улыбку, которая была одновременно и грустной, и теплой, и нежной. Я притянул ее к себе и жадно поцеловал во влажный открытый рот. Наши поцелуи разожгли неконтролируемый огонь. «Да, да», — простонала она, когда я расстегнул и снял с нее блузку. 'Да . .. '