Час волка

Он сидел рядом с Мышонком на груженной сеном повозке, неторопливо катившей по дороге. На них была сильно заношенная одежда, а на лицах темнела успевшая отрасти за две недели пути жесткая щетина. Майкл разглядывал военнопленных, занятых на порубке деревьев по обеим сторонам дороги. Большинство заключенных были истощены и производили впечатление дряхлых, немощных стариков. Но есть у войны и еще одно особое свойство: она не различает возраста, не щадит никого, и поэтому подчас бывает затруднительно с первого взгляда отличить подростка от человека взрослого или даже пожилого. Облаченные все как один в мешковатые серые робы, военнопленные не переставая махали топорами, что делало их похожими на древние, износившиеся механизмы. Приставленные к заключенным конвоиры — нацистские солдаты, вооруженные автоматами и винтовками, — находились рядом со стоявшим у обочины грузовиком или же прохаживались вдоль дороги. Они курили и непринужденно разговаривали между собой. Вдали что-то горело: над восточным горизонтом висело густое облако черного дыма. Бомбовый удар! Майкл сразу же догадался об этом. По мере того как близилось время высадки союзных войск в Европе, в небе над Германией все чаще появлялись бомбардировщики союзников.

— Стой! — Один из конвоиров вдруг вышел на дорогу, преграждая путь повозке, и возница — боец немецкого Сопротивления, осмотрительный парень по имени Гюнтер — тут же с силой натянул вожжи. — Приехали! Давай выгружай этих дармоедов из своего тарантаса! — продолжал разоряться совсем юный лейтенантик, обладатель командного голоса и самодовольной, откормленной физиономии. — У нас тут для них имеется кое-какая работенка!

— Это добровольцы, — принялся весьма учтиво и с достоинством объяснять ему Гюнтер, несмотря на то что на нем была линялая и выгоревшая на солнце одежда фермера. — Я должен доставить их в Берлин. Их там ждет предписание.

— Тогда я своим приказом предписываю им сию же минуту отправиться на дорожные работы, — с ходу возразил лейтенант. — Отставить разговоры! Выгружай их! Да поживее!

— Фу ты, черт! — чуть слышно проворчал Мышонок.

Майкл приподнялся на сене. Рядом с ним сидели Дитц и Фридрих, двое бойцов немецкого Сопротивления, сопровождавшие их от деревни Зулинген, до которой они добрались четырьмя днями раньше. На возу под сеном были спрятаны три автомата, два «люгера», полдюжины ручных гранат и один противотанковый гранатомет.

Гюнтер хотел было еще что-то возразить, но лейтенант продолжал вертеться вокруг их повозки, не переставая орать:

— Хватит! Вылезайте! Все вылезайте! Я кому сказал! А ну, пошевеливайтесь! Что, боитесь растрясти свои жирные задницы?!

Понимая, что спорить бесполезно, Фридрих и Дитц тут же сошли с повозки. Майкл последовал за ними. Самым последним из повозки вылез Мышонок. Тогда лейтенант повернулся к Гюнтеру:

— Тебя это тоже касается! Убирай к чертовой матери с дороги свой вонючий тарантас и следуй за мной!

Гюнтер хлестнул вожжами лошадей и, отогнав повозку в сторону, оставил ее под соснами. Майкл, Мышонок, Гюнтер и двое других их спутников подошли к стоявшему на обочине грузовику, где им выдали топоры. Майкл огляделся по сторонам, успев насчитать кроме юного лейтенантика еще по меньшей мере тринадцать немецких солдат. Военнопленных, валивших сосны, было больше тридцати.

— Значит, так! — рявкнул лейтенант. — Вы двое — сюда, — махнул он рукой, указывая Майклу и Мышонку направо. — Остальные — туда! — Гюнтер, Дитц и Фридрих были отправлены на противоположную сторону дороги.

— Э-э… Прощу прощения, господин офицер, — робко заговорил Мышонок. — Э-э… а что мы там будем делать?

— Деревья рубить, что же еще?! — Презрительно прищурившись, лейтенант взглянул сверху вниз на маленького, грязного, заросшего щетиной Мышонка. — Ты что, слепой или туп до невозможности?

— Нет, господин офицер. Я просто хотел узнать у вас, почему…

— Ты здесь будешь просто делать то, что тебе прикажут! А теперь давай катись отсюда и принимайся за работу.

— Да, господин офицер.

Сжимая в руке топор и с трудом переставляя ноги, Мышонок поплелся за офицером, Майкл последовал за ним. Трое же их спутников перешли на другую сторону дороги.

— Эй, ты! Недомерок! — прокричал лейтенант. Мышонок остановился, замирая от страха на месте и втягивая голову в плечи. — Единственная польза, которую сможет извлечь из тебя немецкая армия, — засунуть тебя в пушку вместо снаряда и потом выстрелить!

Стоявшие поблизости солдаты громко расхохотались, очевидно, эта шутка показалась им ужасно остроумной.

— Так точно, господин офицер, — смиренно ответил Мышонок и зашагал дальше, направляясь к лесу.