Час волка

Момент истины, подумала Чесна. И в самом деле, а что она хотела этим сказать? Что этот человек — британский агент, оказавшийся выходцем из России, — был жуткой помесью человека и зверя? Что он был живым доказательством реальности того существа, о котором она прочитала в книге старинных сказок? Человек, который может заставить свое тело преобразиться в волчье и уже в таком виде рыскать по лесу? Может быть, Майкл Галлатин и был несколько странным, и, возможно, он обладал острым обонянием и умел превосходно ориентироваться на местности, но разве за одно лишь это его можно было считать… оборотнем?

— Скажи, о чем ты сейчас задумалась? — сказал Майкл, подходя ближе к ней. Под ногой у него тихо скрипнула половица. Ее запах влек его к себе. Она опасливо попятилась. Он остановился. — Ведь ты не боишься меня, правда?

— А есть чего бояться? — Ее голос дрожал.

— Нет, — сказал он. — Я не причиню тебе зла. — Он приблизился еще на шаг. И на этот раз она не отступила.

Он стоял совсем рядом. И даже в темноте она видела его зеленые глаза. Это были голодные глаза, и, глядя в них, она тоже почувствовала голод.

— Так зачем ты пришла ко мне в комнату? — тихо спросил Майкл, близко наклонившись к ее лицу.

— Я… уже сказала… чтобы просто проведать те…

— Нет, — нежно перебил он. — Это не настоящая причина, ведь нет?

Она не знала, что на это ответить; сердце сильно забилось, и, когда Майкл обнял ее за талию, она покачала головой.

Их губы встретились. Чесне подумалось, что она, должно быть, и в самом деле сходит с ума, потому что ей почудилось, что она чувствует едва ощутимый вкус крови у него на языке. Но металлический привкус быстро исчез, и она прижалась к нему всем телом. Она не переставала ласкать его, чувствуя, как бьется под ее пальцами пульс его возбуждения. Майкл медленно расстегивал ее ночную сорочку; их поцелуи были глубокими и настойчивыми, а потом он медленно провел языком по ложбинке между грудями и, нежно щекоча кожу, обратно, до самого горла. Она чувствовала, как по всему ее телу побежали мурашки, и замерла от восторга. Теперь ей уже было все равно, кто он: человек или зверь. Она знала, что он тот, кто был ей так нужен.

Ночная сорочка упала с плеч. Она переступила через нее, и тогда Майкл, подхватил ее на руки и понес на постель.

На белом плоскогорье простыней их разгоряченные тела встретились и слились воедино. Майкл вошел в нее; она держала его за плечи, и его бедра совершали медленные круговые движения, то поднимаясь, то опускаясь. Майкл лежал на спине, Чесна была сверху, и вместе они заставили кроватные пружины говорить. Он выгнул спину, приподнимая ее над постелью, оставаясь глубоко внутри ее, и в самой высшей точке этой дуги тела их одновременно вздрогнули от забившего в них горячего источника сладострастия. Чесна вскрикнула, а Майкл едва слышно вздохнул.

Потом они лежали рядом и тихо разговаривали. Чесна положила голову Майклу на плечо. И на какое-то время даже война стала казаться им чем-то очень далеким. Может быть, она вернется в Америку, говорила Чесна. Ей не довелось побывать в Калифорнии, и, возможно, там ей удастся начать новую жизнь. Потом она спросила у него, остался ли у него кто-нибудь в Англии, и Майкл ответил, что никого у него там нет. Но там его дом, и поэтому после того, как их миссия окажется законченной, он вернется к себе.

Чесна провела пальцем по его бровям и тихо засмеялась.

— Ты что? — спросил он.

— Да нет… ничего. Просто… ну, ты никогда не поверишь, что первым пришло мне на ум, когда я увидела, как ты влезаешь в дом через окно.

— Скажи, интересно.

— Нет, это просто чушь! Наверное, у меня слишком разыгралась фантазия после того, как меня так напугал волк. — Она опустила глаза и начала сосредоточенно рассматривать волосы у него на груди. — Но… я подумала — только не смейся, — что ты… — собравшись с духом, она все-таки заставила себя произнести это слово, — оборотень.

— Он самый, — подтвердил он, заглядывая ей в глаза.

— Правда? — улыбнулась она. — Что ж, я всегда подозревала, что тебе больше нравится быть зверем, чем простым бароном.

Он в шутку зарычал, и их губы снова слились в поцелуе.