Час совы

... - Ну что, дорогой Филипп Игнатович Рыльцев? - внимательно поглядела на него Ника, сидя рядом с ним в машине. - Деньги у нас, тебе из них не достанется ни копейки, пора приступать к финальной части этой комедии...

14.

... - Да выпустите меня отсюда, наконец! - кричал Рыльцев, барабаня в железную дверь ангара. - Я есть хочу! Вы не имеете права! Я пожилой человек, мне семьдесят пятый год идет! Поимейте совесть!

Он неоднократно принимался за штурм железной двери, но за ней стояла зловещая тишина. Сколько он провел тут времени, он и сам не знал, но, наверняка, не менее двух суток... Кружилась голова, в желудке были страшные голодные рези, слабели руки и ноги... Он ложился на холодный пол, лежал там некоторое время, а затем снова бросался на железную дверь.

- Выпустите меня!!! - надрывая горло, кричал он. - Я согласен на ваши условия! Я согласен! Согласен! Согласен!

Когда он повторил это магическое слово не менее раз двадцати тридцати, железная дверь стала потихоньку открываться.

- Чего орешь? - пробасил верзила с маленькой как у динозавра коротко стриженой головой и поросячьими глазками почти без ресниц и без бровей.

- Чего ору, говоришь? Жрать хочу, выйти отсюда хочу! Мне семьдесят пятый год идет! У меня кончился даже валидол! Совесть поимейте!

- Да ладно тебе, - зевнул верзила. - Чего нет, того нет... - А насчет пожрать, это можно... Это нам запросто. - Он вытащил из кармана кожаной куртки кусок мягкой белой булки и протянул её Рыльцеву. - На-ка вот, пожуй от души, горемыка...

Рыльцев хотел было облить недоумка ушатом холодного презрения, но вместо этого выхватил у него кусок отъеденной им булки и стал жадно жевать.

- Ладно, я пошел, - широко зевнул верзила. - А насчет валидола я пошурую, есть тут у нас один больной-притворной, глядишь, у него в штанах и завалялась таблеточка. С похмелюги он их сосет, помогает, говорит, - заржал он.

- Да не нужен мне твой валидол - закричал Рыльцев. - Мне нужна свобода! Я хочу домой!!! Я согласен на условия, согласен!

- На чьи условия?

- На условия Ники... Да что вы придуриваетесь, в конце концов?!!!

- Заткни свою пасть! Не знаю я никакой такой Ники! Мозги только полощешь, старичман!

- А какого рожна я тут сижу? - продолжал возмущаться Рыльцев с набитым мягкой булкой ртом.

- Сидишь, значит, надо, - криво усмехнулся верзила. - А мне что? Мне приказали, я караулю, прикажут - выпущу... А прикажут - порву, - счел нужным добавить он, снабдив эту ремарку лошадиным гоготком.

- Да кто твой начальник, пахан, бугор, как там у вас? - настаивал Рыльцев, тем временем полностью уничтожив мягкую булку.

- А хрен его знает? - пожал плечами верзила. - Их много паханов, один я погулять вышел... Вернее, наоборот - не вышел... Торчу тут, мать твою... А ты жучара, как я погляжу... Хорохоришься, будь здоров... Где-то я твою морду видел...

- В кино видел, в кино, я Рыльцев, народный артист СССР, я двадцать семь фильмов снял, и в сорока снялся...

- Точно, - сообразил верзила. - Только постарел ты здорово... Точно... Недавно по телику показывали старый сериал про гражданскую войну... Так ты там комиссара играл, который орал "Ни шагу назад! Всех постреляю!" И маузером здоровенным махал... Надо же, какие люди... Заводной ты мужик, юморной... Всех, говорит, постреляю!!!

- Ну, вот видишь, - обрадовался своей популярности в среде уголовных элементов Рыльцев. - Так и выпусти меня отсюда... Чего держать? От меня никакого проку нет, фильмов не снимаю, денег нет... У нас просто с Никой старая разборка, не поладили двадцать лет назад, неразделенная, так сказать, любовь... А теперь она стала крутая, решила отомстить...

- Да какая там Ника? - не понимал верзила. - А отпустить я не могу, я бы отпустил, так ведь порвут...

- Ну хоть закурить тогда дай...

- Это можно, кури на здоровье, артист... И я с тобой покурю, буду потом хвастаться, что с тобой курил... А если пристрелить прикажут, тем паче буду хвастаться...

Он протянул Рыльцеву пачку "Парламента" и дал прикурить. В это время в открытую дверь ангара заглянула другая рожа, как две капли воды похожая на первую. И Рыльцев понял, что никак ему отсюда не сбежать.

- Эй, - орнул первый верзила второму. - Звякни там Роману, скажи, этот согласен на что-то там...

- Ща позвоню, - лениво отозвался второй.

Рыльцев и его страж сидели на корточках и курили.

- Да, вот такие они дела, - решил разрядить молчание верзила.

Потом помолчали опять. Вскоре вошел второй.

- Позвонил я. Занят он. Говорит, некогда. На толковище собирается в Павлово-Посад. Пусть пока посидит, говорит...

На лице Рыльцева появилось выражение отчаяния. Но второй верзила добавил:

- Пожрать, говорит, дайте ему...

Рыльцев облегченно вздохнул. После того, как он съел булку, аппетит разыгрался с невиданной силой. Таким голодным он был в последний раз в сорок пятом году, когда приехал в прохорях и телогрейке в Москву. С тех пор голодать как-то не приходилось, разве что отлеживаться на диете после обжорных банкетов и тусовок.

- Ща сварганим что-нибудь, - вяло произнес первый верзила и вышел из ангара.