Час скитаний

Сама клиника не пострадала в ходе штурма Заринска со стороны повстанцев, поскольку даже ордынцы не были настолько отмороженными, чтобы вести отсюда огонь. Но она чуть было не взлетела на воздух, когда по всему городу стали рваться фугасы, превратившие в обломки и щебень больше тридцати зданий – в основном связанных с производством и жизнеобеспечением. Некоторые приписывали эти взрывы таинственному вражескому командиру с восточной внешностью, который не дался живым, а подорвал себя во время зачистки западной части Заринска. Проверить это было уже нельзя. Вроде бы его звали Мустафа, но Сашка не знал подробностей.

Знал только, что одну бомбу чудом нашли в подвале больницы, запрятанную под старые железные кровати и другой хлам – и не меньшим чудом обезвредили.

Что касается Татьяны Владимировны, оказалось, что эта дама ещё в молодости пару раз приезжала в Прокопу и знала его деда. Но ещё лучше старого Александра Данилова знали её родители – покойный Владимир Богданов и его жена Мария, которая умерла в один год с мужем. И они своим детям рассказывали про конфликт, в ходе которого уже после войны Подгорного и Заринска часть тех, кто активно боролся за победу над хозяином Заринска Мазаевым, уехала далеко на восток в Прокопу… точнее, тогда это место ещё называлось Прокопьевском.

Сам правитель объединённой Державы не говорил вслух, что он сослал туда ветеранов войны за дерзость. Но его дети были неглупы и знали характер отца. Поэтому всё понимали. Окончательного примирения так и не произошло, пока он был жив.

Но об Александре Данилове он отзывался уважительно. Что вообще-то для него было нехарактерно. Поэтому, узнав, что старик, возможно, захвачен «сахалинцами» и увезён, как и его внучка Женя, как и ещё многие сибиряки… узнав об этом, Татьяна Владимировна обещала содействовать, чем сможет.

Старшая дочь Марии и Владимира Богдановых, хоть и не имела власти в городе, но явно обладала большим авторитетом, да и кипучей энергией тоже. И уж точно была помудрее своего младшего брата Захара, при всём уважении алтайцев и кузбассовцев к нему.

И пока её брат-правитель занимался вопросами обороны и восстановления экономики, заведующая больницей здорово помогла в организации сбора всего, что нужно для обеспечения отряда Ответного Удара – от продуктов природной фармакопеи и сшитой вручную амуниции до дефицитных довоенных вещей.

Привезли и цинки с патронами. Новенькими, с завода. Это был щедрый взнос от Милиции города, особенно щедрый, учитывая, что химическая промышленность Заринска после диверсий и разграбления пострадала сильнее всего, и следующие месяцы жителей может ждать патронный дефицит. Бездымный порох на основе нитроцеллюлозы, более мощный и подходящий для изготовления патронов к современному оружию, был сам по себе драгоценностью. Поскольку города, где он изготавливался, можно было по пальцам руки Волкова пересчитать. А в деревнях делали дрянной или вообще не делали. Хотя у ордынцев нитропорох тоже был. И не хуже, судя по всему. А вот те довоенные патроны, которые находили сталкеры в домах, обычно уже ни на что не годились, ведь нитроцеллюлоза разлагается.

Нашлись на складах Заринска и лекарства, полученные благодаря Автономным Поточным Линиям. Сами эти аппараты ордынцы увезли с собой как ценный трофей. Вернуть их, конечно, тоже было первостепенной задачей. Ведь это не обычные станки, а аппараты, созданные по технологиям, дававшим им гигантский срок службы. Вот такими шутками занимались древние. Готовились. Бешеные деньги тратили, готовясь жить после войны… и не попытались её предотвратить.

Добровольцев было столько, что многим пришлось отказать. Смотрели и на уровень подготовки, и на состояние здоровья, и на уровень мотивации. Если она исчерпывалась желанием вырваться из-под надзора правящего семейства Богдановых и вдоволь покуражиться над теми, кто попадётся под руку, то таких сразу отправляли за дверь.

Хоть «Йети» и разросся сначала почти до размеров полка, считая с резервом, но в итоге остановился на размере большой мотострелковой роты, как объяснил Сашке дядя Женя. Мол, моторесурс ограничивает количество тех, кого можно взять с собой. Да и столицу оставлять без прикрытия будет опрометчиво. Мало ли кто ещё бродит вокруг.

Пока бойцы отдыхали, старший сын Пустырника Пётр, матёрый следопыт и охотник, опять точил свой нож (младшего, Ефима, отец почему-то в экспедицию не взял, оставил в Заринске).

Братья Красновы – у которых с Сашкой было общее желание отомстить за одного и того же человека, – ничего не точили, потому что их ножи и так были остры, что они и доказали во время предыдущего захвата нескольких пленных. Они чистили своё оружие – винтовки у них были одними из самых лучших в отряде, личные, а не выданные со склада. Чистили и попутно в красках обсуждали, что сделают с ордынцами. При виде Саши они не стали говорить тише.