Час Самайна

После им было стыдно показаться нам на глаза. и наши отношения долго были какими-то натянутыми, неопределен­ными. Они чувствовали себя виноватыми. Потом все как-то уладилось. 

Дальше нам пришлось быть на вечере у Ольги, 8-го июля. Сколько у нас было к нему приготовлений! Но ничего хорошего там не было — скучища страшная, потому что гости слоня­лись как маятники или сидели как куклы. А хозяйка не думала о гостях, всецело была поглощенная братьями Кожушкевичами и не давала им покоя своими ухаживаниями. Весело стало только в парке, где мы и порезвились. 

Потом, после Ольгиного вечера, у нас ничего особенного не было. Ходили несколько раз в кинематограф всей шатией. Вовочка Кожушкевич подходил, садился с нами, а потом вмес­те уходили из кинематографа. 

Родители Тани дали согласие устроить у них встречу. Мы с Татьяной старались вовсю. Пригласили всех, кого хотели увидеть. Дождались желанной даты, и наконец гости начали собираться. Было довольно много гостей и очень весело. Игра­ли в «почту». Вовочка писал мне многозначительные письма. 

Пришли Ольга с Нюрой и надулись. Мы с Вовой устроили заговору решили свести Олю с Колей Чуловым. Я вывела во двор Олю, а Вовик — Колю. Мы их оставили одних, но ничего не вы­шло: Оля убежала. Потом у меня с Вовой был большой разговор. Встали у комода рядышком, близко друг к другу, и он попросил объяснить, что значит Олино отношение к Коле. Я ему объ­яснила, что Коля надоел Оле. 

Я сказала: 

— Что это Коля так гоняется за Олей, неужели больше нет барышень? 

— Так он же ее любит! — говорит Володя. 

Я сказала, что не верю. 

— Не веришь?! Я тоже не верю, — согласился Володя. Подходит Коля Чулов и пристраивается к нам. Володя его

гонит, а он говорит: 

— Дайте мне послушать, о чем вы разговариваете. Навер­ное, признаетесь в любви. 

Вова ответил утвердительно. Коля потянул мою руку к гу­бам, но я вырвала и сказала: 

— Вон Оля. Идите и лучше поцелуйте руку у нее.