Час рыси

Раиса Сергеевна закрыла дверь. Не было сил слушать далее Костины причитания. Ее сын – циничный мерзавец, но эта девица – его ахиллесова пята. Ради нее он готов на все, ей в угоду он станет еще более циничным, он и так уже предал ради нее родную мать. Сделал выбор.

Раиса Сергеевна припала щекой к холодному дерматину входной двери и разрыдалась. Она плакала беззвучно и самозабвенно. Так плачут на похоронах, понимая, что слезами горю не поможешь, что нельзя ничего изменить, никого вернуть. Слезы отчаянного бессилия – самые горькие слезы.

Раскаленной иголкой кольнуло в сердце. Рысь не сдержала стона.

Нет! Так дело не пойдет! Сентиментальной, разбитой горем мамаше не удастся спасти сыночка-мерзавца от верной гибели. Пока жив Акела, пока Евграфов винит Костю во всех смертных грехах (и заслуженно винит!), она обязана оставаться Рысью, хладнокровной боевой машиной. И она спасет сына Раисы Сергеевны во что бы то ни стало! Вопреки всему, наперекор больному, истерзанному материнскому сердцу!

Она тряхнула рыжей головой, стиснула зубы и пружинистым шагом прошла на кухню. Прежде чем сражаться с внешним врагом, необходимо отладить все механизмы боевой машины. И, самое главное, сделать так, чтобы хоть часов на восемь-двенадцать забыть о слабостях насоса для перекачки крови, именуемого сердцем.

В ящиках старинного кухонного буфета она приметила, когда искала ножи, битком набитую лекарствами коробку.

Рысь запустила пальцы в ворох разноцветных упаковок. В частях, где она служила, занятия по фармакологии проводились регулярно. Тогда еще Рысь вникла в биохимию действия препаратов. В принципе, на гражданке она с успехом смогла бы работать прозектором, составлять лекарства из химических и биологических компонентов.

На приготовление средства, стимулирующего работу сердца, а заодно и функционирование всех остальных жизненно важных органов, ушло около получаса. Кое-какие лекарства пришлось растворять в воде, затем кипятить воду и дожидаться, пока кипяток остынет. Зато коктейль из доброго десятка ингредиентов подействовал практически мгновенно – на свою удачу, она отыскала среди лекарств одноразовый шприц и впрыснула стимулятор в вену. Только сейчас она вспомнила, что со вчерашнего утра не ела. И от души этому порадовалась: будоражить составленным ею стимулятором организм лучше всего на пустой желудок. Конечно, потом, через много часов, когда действие лекарств закончится, за вмешательство в естественные процессы организма придется расплачиваться. Но… кто знает, наступит ли для нее это «потом»? А удастся выжить и добраться до Полторака – он поможет. Военные медики умеют нивелировать побочные эффекты и не таких стимулирующих средств.

На лестничной площадке загудели-затрещали двери лифта. Кто-то поднялся на восьмой, и этот кто-то не спешил звякать ключами, открывать соседние двери. Осторожно ступая по скрипучим половицам, она вышла в прихожую, подошла к двери, заглянула в глазок и увидела знакомую физиономию Ястреба. Ей показалось, что и он ее увидел, разглядел сквозь выпуклое стекло глазка женщину с пистолетом, но, конечно, то была иллюзия. Ничего он не видел и, что естественно, не слышал, хоть и прикладывался ухом к замочной скважине.

«Дилетант! – подумала Рысь, когда за Ястребом закрылись створки лифта и кабина отправилась вниз. – Поднялся бы по лестнице на цыпочках, я бы вполне могла его проморгать, а приезжать на лифте – все равно что громогласно объявлять о своем визите. Приперся один дилетант, жди остальных. Поди ж ты, учинят штурм, идиоты! Милости просим, у меня для вас в качестве угощения приготовлена полная обойма свинцовых конфеток, кушайте на здоровье!»

Ждать пришлось недолго. Вскоре послышался шум на лестнице. Гангстеры поднимались пешком. Раньше нужно было ножками топать, и топать не так, а тихонечко! Глазок некто залепил, должно быть, жевательной резинкой или пластилином. Кто? Какая разница! Она стояла в глубине прихожей, прямо напротив входной двери, изготовившись к стрельбе. Ждала. Когда лифт загудел, Рысь поняла – «мясо» выдвигалось на позиции двумя группами, дабы не «светиться» всей толпой на случай нечаянной встречи с жильцами дома. Наивная до смешного стратегия – штамп из голливудских боевиков-киносказок.

За дверью слышались шепот и возня. Звякнул дверной замок. С секунды на секунду начнется.

Она затаила дыхание, расслабила плечи, пристроила подушечку указательного пальца на самом кончике металлической загогулины спускового крючка.

Началось! Глухой хлопок, всполох пламени, и колесико дверного замочка рассыпалось на мелкие кусочки. Удар, дверь распахивается настежь. На пороге балансирует Скворцов, силится не упасть, удерживаясь на ногах.

Она ожидала увидеть Акелу, Ястреба, Кречета, какого-нибудь вовсе незнакомого здоровяка в длиннополом гангстерском пальто, кого угодно, только не Витю!

А он ее не видит и не замечает. В прихожей темно. Она предусмотрительно закрыла двери в комнаты и в кухню.