Час пробил

— Проводите мистера Харта. — Сэр Генри дружелюбно улыбнулся, сомкнул ладони и, вытянув обе руки вперед и вверх, потряс ими, как делают чемпионы на пьедесталах почета.

Когда Харт и Маллиген вышли из комнаты, сэр Генри снова нажал на небольшом Застольном пульте какую-то кнопку, в которых он, судя по всему, недурно разбирался, и проговорил:

— Сейчас приведут. Проверьте его по тому перечню вопросов, что я прислал раньше. Ну что ж, что не стандартные? Как-нибудь разберетесь. Раскиньте мозгами.

Харт послушно шел за Маллигеном, они спускались и поднимались на лифтах, шли длинными коридорами, несколько раз Маллиген показывал какие-то пропуска. Если бы Харту понадобилось сейчас вернуться одному, он ни за что не нашел бы дорогу.

Наконец, они оказались в глухом коридоре, сквозь мутно-серый, как будто предрассветный полумрак которого кое-где пробивалось свечение красных лампочек. Маллиген толкнул одну из дверей, над ней тускло мерцал матовый баллон. Вбшли в пустую комнату. Вдоль светло-зеленой стены стоял небольшой диван. Напротив белела дверь. Она открылась, и на пороге показался юркий мужчина средних лет, с усами и в рубашке с закатанными рукавами, — Харт почему-то сразу окрестил его «лжесвидетель» Маллиген протя нул бумажку. «Лжесвидетель» пробежал ее, тщательно сложил, спрятал в нагрудный карман и высоким голосом скомандовал Харту:

— Проходите.

Маллиген остался. Харт прошел за провожатым в не большой тамбур, куда выходили три двери. «Лжесвидетель» своим ключом открыл среднюю — в помещение с низким потолком и мощным кондиционером: после духоты коридо ров Харт поежился.

По периметру потолка светились люминесцентные трубки. В центре громоздилось сооружение-, напоминающее стол, в разные стороны от него ветвились кабели и провода, на полу валялись исписанные самописцами бумажные ленты.

— Можете вымыться, — «лжесвидетель» махнул направо, — там раздевалка и душ.

Через несколько минут Харт вышел из раздевалки сел на маленький белый, стульчик.

В комнате трое — наверное, техники — склонились над приборами и тихо переговаривались, не обратив на Харта ни малейшего внимания. Один из них давно взвинченным тоном сказал:

— Все равно разведусь! Пускай все летит к дьяволу Не могу больше.

— Не заводись! Та или другая — никакой разницы. Все они одинаковы, — ответил второй.

Дальше Харт уже не пытался следить, кто что говорит и бездумно фиксировал фразы.

— Обидно столько времени истратить на…

— Не жалей, что-нибудь подвернется.

— Заявила: «Я вышвырну тебя на улицу голым!» А если бы ты видел, как жрала, ну — землечерпалка…

— Ха-ха! Кому она нужна? Они все нужны кому-то при муже. А мужа нет, так, побаловаться — пожалуйста, и не больше

— На что-нибудь жалуетесь?

Харт не сразу понял, что вопрос' предназначен ему.

— На что-нибудь жалуетесь? — с нажимом и легким раздражением повторил усатый «лжесвидетель».

— Нет. — Харт посмотрел ему прямо в лицо, подумал и добавил: — Иногда скачет давление. Не часто.

Тот открыл тетрадь, что-то записал, потом вставил листок бумаги в пишущую машинку и застрочил, как из пулемета. Харт прикрыл глаза.

Машинка-пулемет… Чего он так строчит, усатый? Неужели дурацкие шланги и кабели помогут им влезть в человеческую душу? Детектор лжи! Но он-то никому не лжет. Он жалеет о гибели однополчан, жалеет милую миссис Уайтлоу и ее дочку и, чего там крутить, жалеет себя. Перед вылетом из Роктауна он сидел на берегу небольшого озера, и у его ног плавали утки: взрослая серая и целый выводок маленьких утят. Он смотрел на них, удивлялся, и было чему. Всего каких-нибудь триста лет назад ситуация казалась бы невероятной: вечно голодный человек, охотник, и его жертвы мирно проводят время друг с другом. Сейчас это так естественно, утки всего лишь часть природы, а не объект для охоты. Человек научился обходиться, не убивая их. Может, он научится обходиться, не убивая себе подобных? Не сразу, так хоть через сто или двести лет…

«Правда, — неожиданно подумал Харт, — и сейчас некоторые кретины охотятся с подсадными утками…» И будто выбило какую-то пробку из сознания — все стало ясным. Отвратительно ясным: их троица — подсадные утки. Богач Моуди был исключен из нее. Возможно, он и летал на разведчике, который действительно разбрасывал листовки. Но они трое — его прикрыли. Ненужный приезд джипа с водителем-японцем. Их подставили. Потом провели на мякине. И накололи, как жучков, на иголочку. Заложили их души чужим деньгам.

— Б-б… — проблеял Харт. Бешеная ярость овладела им. Подонки! Гнусные подонки!

— Сядьте в кресло, — усатый указал на кресло, опутанное проводами.

Харт выполнил — просьбу-команду с каким-то садистским удовольствием.

Один из техников подобрал бумажные ленты с пола и запихнул их в урну с цифровым замком. Другой заправил чистые ленты в три выходных устройства и проверил самописцы. «Лжесвидетель» опоясал Харту грудь гофрированным резиновым шлангом диаметром около двух дюймов.

— Не жмет?

— Нет, — выдохнул Харт.

Потом усач прикрепил к его ноге манжету, обошел кресло — Харт почувствовал дыхание на затылке, — проверил, хорошо ли закреплен шланг на спине: