Час пробил

Элеонора расстроилась. Впервые за несколько дней следствия ее охватило отчаяние. Она даже радовалась этому. Так обычно и бывало. Вначале полное разочарование. Абсолютная неспособность найти в паутине событий нужную нить. Отчаяние, наверное, стимулировало мозг — у мис сис Уайтлоу было именно так. Но поскольку отчаяние еще только родилось и не успело стимулировать мозг в необходимой степени, Элеонора задала наивный и беспомощный вопрос, прозвучавший как мольба:

— Скажите, мистер Розенталь, у вас нет никаких предположений в связи с происшедшими событиями? Может, известно хоть что-то? Что могло произойти в доме вашего компаньона? — Она поправилась: — Вашего бывшего компаньона?

Сол Розенталь нагнулся, уперся локтями в колени и, постукивая костяшками сжатых кулаков, сказал:

— Уважаемая миссис Уайтлоу! Я не занимаюсь предположениями. Я — человек действия. Не знаю, что и почему произошло с моим бывшим компаньоном. Но, если интересно мое мнение, оставьте это дело. Уверен — это обычный инсульт, и вы потеряете время зря, раскрывая преступление, которого не было. Знаю, знаю — крик, выстрел! Ну и что? Дэвид — человек не без странностей. Мало ли что могло быть.

— Но я говорила с ним, и он подтвердил, что кто-то приходил к нему в ту ночь.

Сол Розенталь поднялся и, завершая беседу, тихо проговорил:

— Я же сказал: если интересно мое мнение… Значит, мое мнение вам не интересно. Я не обижен. Нормальный ход. Все мы обожаем советоваться и делать вид, что для нас

ценно чье-то мнение, но на самом-то деле для нас существует только одно мнение в мире — наше собственное.

Он проводил Элеонору до калитки, у которой висел медный колокол. Канатик, привязанный к его литому ушку, был усеян множеством узелков. Миссис Уайтлоу машинально взялась за верхний, и пальцы ее, ощупывая узел за узлом, заскользили вниз.

— Моя коллекция узлов, — удовлетворенно заметил хозяин, — вот это — беседочный, это — восьмерка, это — кошачьи лапки, это рыбацкий штык…

— А вы специалист по завязыванию узлов? — улыбнулась Элеонора.

— Совершенно верно. Если есть специалисты по распутыванию… — он выразительно посмотрел на миссис Уайтлоу, — то должны быть и специалисты по завязыванию.

Элеонора пошла к машине. Она знала, что отец Норы* Розенталь так же, как и дочь, внимательно смотрит ей вслед. Конечно, мотивы у них были, скорее всего, разные, но все равно такая общность привычек напоминала чуть лш не милую семейную слабость. Элеоноре показалось, что все в городе говорят ей колкости, норовят задеть. Отыграться захотелось именно на маленьком Розентале, она повернулась и крикнула:

— Если вы специалист по завязыванию узлов, то как же случилось, что вы собственными руками затянули петлю у себя на шее, когда погорели в деле с Дэвидом Лоу?

— Злая девочка, — весело пробасил Розенталь вслед. — Это хорошо. Хорошо хотя бы потому, что чаще всего злые девочки устраиваются в жизни гораздо лучше добрых. Желаю успеха!

Последних слов Элеонора могла уже не слышать, так как заработал мотор ее «хонды».

Вечером дома Элеонора постирала бельишко Нэнси и мелочь для себя. Она гладила на кухне, когда затрещал телефон. Джерри — неизменно добрый и внимательный — осведомился, как у них идут дела и не нужно ли чего. В конце, уже собираясь прощаться, спросил: нельзя ли заехать взять замшу для очков, которую он забыл в прошлый раз.

— Послушай, — с досадой сказала Элеонора, — чертовски обидно, что я имею дело с мужчиной, к тому же бывшим мужем, который, для того чтобы приехать по вполне понятным причинам, начинает нести околесицу' про кусок какой-то замши. Купи себе новую — я оплачу. В принципе можешь приезжать когда захочешь. Только предварительно позвони: я не всегда свободна. А так милости прошу, но не сегодня. Сегодня я устала, у меня скверное настроение.

Элеонора прекрасно понимала, что, сказав: «Я не всегда свободна», — она заставила Джерри пережить несколько неприятных мгновений. Что делать? Не всегда удается сдержать себя. И сам Джерри сделал немало, чтобы Элеонора пережила достаточно неприятного, и это были не мгновения, а недели, месяцы и даже годы.

Элеонора включила телевизор. На экране появилась златокудрая девица с густо намазанным помадой ртом. Рот беззвучно открывался, губы шевелились. Элеонора медленно повернула регулятор громкости. Девица сначала зашептала, потом заговорила громче и, наконец, перешла чуть ли не на истерический крик: «Мистер Дон Мюдок решил разбогатеть. Причем не совсем обычным способом. Он создал небольшую фирму, которая по заказу может отомстить обидчику клиента. За тридцать пять долларов сотрудник фирмы берется бросить в лицо человека, указанного клиентом, несколько кусков торта. За месть «пострашнее» взимается большая плата. У фирмы мистера Мюдока уже тысячи заказов. Производители тортов опасаются, что их продукции не хватит на всех обидчиков…»

Элеонора щелкнула клавишей, и девица пропала с экрана.

— Мама! — Нэнси потянула Элеонору за рукав. — Ну, мама, мама, я хочу торт. Большой, сладкий, с кучей крема, чтобы залепить им одному мальчишке!

— Как его зовут?