Час перед рассветом

Любых спиртных напитков я избегала как огня, прекрасно зная, как легко они развязывают язык.

— Я хотела поговорить о вашем подарке. Я не могу его принять.

Если решительность моего отказа и удивила мастера, то он сразу забыл о ней, переключившись на вторую половину фразы.

— Почему нет? Мне кажется, он будет тебе к лицу.

— Он слишком дорогой, — возразила я, начиная сердиться. — Украшения я вам верну сразу после вечера, но покупать мне такое дорогое платье было лишним. Я не смогу с вами расплатиться.

Поверить не могу, что говорю эти слова. Цена вещей всегда интересовала меня в последнюю очередь.

Но Грейсона мои слова нисколько не смутили, и он невозмутимо сел в кресло у камина. Я осталась стоять.

— Во-первых, — задумчиво сказал он, глядя куда-то поверх меня, — гарнитур был частью подарка. Возвращать его не надо. А во-вторых, ты же не думаешь, что за этот наряд я отдал последнее, что у меня было?

От изумления у меня даже дар речи пропал на какое-то время.

— Тогда сразу категорическое «нет», — выдавила я, когда голос ко мне вернулся. — Даже если предположить, что вам необходимо, чтобы на этот прием ваша спутница обязательно надела рубины, и от их покупки вы не обеднели, я не могу оставить их себе.

— Почему нет?

— Потому что все в мире имеет свою цену. — Можно подумать, он сам этого не знает! — А я не хочу быть никому ничем обязанной. И быть содержанкой не хочу.

Грейсон рассмеялся, и в какой-то момент я вдруг перестала видеть в нем своего наставника, а обнаружила перед собой уверенного в себе мужчину, которому было что-то от меня нужно. От этой мысли мне разом стало неуютно, и настороженность взяла верх над всеми остальными чувствами.

— Так вот в чем дело, — сквозь смех протянул он. — Что ж, могу тебя заверить, что не собираюсь ни к чему тебя принуждать. И уж точно ты ничего мне не должна. Но я все же надеюсь, что ты оставишь мой подарок себе.

Его слова прозвучали как-то странно, словно он вкладывал в них какой-то дополнительный смысл, но я не поняла, что конкретно Грейсон имел в виду. А любых словесных игр после дворцовой жизни мне хватило на всю оставшуюся жизнь.

— Я верну вам их завтра, — твердо и подчеркнуто официально сказала я, закрываясь спасительной броней. — Сразу после вечера. Обещаю их не потерять.

Несколько секунд Грейсон пристально всматривался в мое лицо. Его взгляд мне не понравился — он был слишком прямой, слишком… обжигающий. Но затем мастер откинулся на спинку кресла и нейтрально отозвался:

— Как пожелаешь. Завтра я зайду за тобой часов в шесть.

Очутившись в коридоре, я коснулась холодными руками пылающего лица. Меня не отпускала мысль, что я чего-то не понимаю в происходящем.

Глава 7

Первая половина следующего дня прошла как в тумане. Утреннее занятие с Грейсоном прошло как обычно, мы не возвращались к вчерашнему разговору, хотя ощущение недосказанности сохранялось. На тренировке после завтрака наша группа метала кинжалы в движущиеся мишени. Все действия я выполняла чисто машинально и, что удивительно, достаточно успешно. Одногруппники, воодушевленные приближающимся отдыхом, чувствовали себя слишком расслабленно, и Эру, который вел сегодняшнее занятие, пришлось назначить несколько штрафных отработок самым невнимательным.

Я же обдумывала новую проблему. Оттилия вчера упомянула о том, что на этом вечере у градоначальника бывают аристократы из разных стран, в том числе и из Валенсии. Конечно, маловероятно, что там встретится кто-то из знакомых, — все-таки Дион находился достаточно далеко, но рисковать мне не хотелось. Была одна трудность — я не могла использовать магию для маскировки, поскольку боялась разоблачения, а никаких косметических средств у меня не было. В итоге пришлось признать, что без посторонней помощи мне не обойтись, и после обеда я поймала на выходе из столовой Оттилию:

— Ты не могла бы мне помочь?

Мысль о том, что я прошу о помощи вампиршу, я затолкала подальше. Если она и удивилась, то никак этого не показала.

— А что тебе нужно?