Час новгородской славы

Олег Иваныч постучал пальцами по столу. Жаль, конечно, что к июлю, можно было б и пораньше сказать. О том, что Филимон, стражник с Детинца, испортивший Олегу Иванычу латы, уже давно сидел в посадничьем порубе, никто не знал. Ради сохранения тайны даже пришлось пойти против закона. И вот теперь, кажется, незаконное сие действо начало приносить плоды. Об аресте стражника знали немногие: Олег Иваныч, Селивантов Панфил да Олексаха с Гришей. Ну, еще вот этот вот усатый дьяк, Фрол, парень отнюдь не глупый. Он и в Орду человечка послал — выведать насчет Авксиньи, дочки Филимоновой. Выведал, человечек-то!

Филимона Олег Иваныч решил взять в разработку сам. Не откладывая на вечер, спустился в поруб, поставив у дверей Фрола. Заросший бородой стражник сидел на лавке, прикованный цепью к стене. В углу смердела выгребная яма, забранная редкой решеткой.

— Ну, здравствуй, Филимон Степаныч.

— Здрав будь и ты, господин посадник, — стражник неловко поклонился, звякнув поржав-ленной цепью. — Видно, на казнь меня, а?

— Да нет, поживешь еще пока. И может, дочку свою увидишь, Авксинью.

Стражник вздрогнул. Спросил глухим голосом, откуда знают про дочку. Добавил, что именно потому и работал на Митрю — передавал тот время от времени от дочки из Орды весточки.

— В Казани дочка твоя, у старухи Зельфеи в ткачихах. Может, и отдаст ее за выкуп старуха. До серебришка, говорят, она жадная.

Луч надежды загорелся в глазах стражника. Загорелся и сразу угас.

— Деньги…

— Деньги? Хочешь заработать — спроси меня, как!

Стражник лишь хмыкнул. Мол, не шибко-то глуп.

— Митря вам нужен. И люди его. Помочь вам согласен, только…

— Что «только»?

— Ведь ежели ошибусь где, смерть дочке в Орде верная.

— А ты не ошибайся. И на нас особо не рассчитывай — в Орду за дочкой поедешь сам, с деньгами, разумеется, и с провожатым. Слушай теперь, что делать…

В нескольких верстах к востоку от Новгорода, средь болот и пустошей расположен посад Ковалеве Деревянные избы, жиденький частокол, церковь — вот и все постройки. Да еще кузница — та за посадом, у самого болота. Дальше за болотом — черная лесная чаща. В былые весны и не доберешься до леса, сгинешь, пропадешь. Болота да леса, леса да болота. Так и тянулись они широкою полосою почти до самого Тихвина. На холмиках — как наиболее сухих местах — кое-где стояли посады, большей частью на столбах даже — предохранялись люди от наводнений. Правда, в эту весну, как и три года назад, не было особого половодья. Снег как-то уж очень быстро стаял еще в начале апреля, и сразу же пришла сушь. Такая, что от кузницы Ковалевского посада до чащи стало добраться… ну, если и не раз плюнуть, то вполне возможно для знающего человека.

Такой человек и шел впереди небольшого числа одетых в легкие кольчуги воинов, показывая дорогу. В чаще находилось старое кладбище, где в стародавние времена и был захоронен новгородский витязь Твердислав Заволоцкий, предок боярыни Софьи. У самого кладбища еще Софьин дед выстроил небольшую часовню, куда хотя бы раз в два года, как путь через болото был, регулярно наведывалась Софья. Вот и сейчас собралась вместе с суженым, степенным новгородским посадником боярином Олегом Иванычем Завойским.

Воинов-слуг немного, но вполне достаточно для охранения от лихих людишек, буде те напасть попытаются, что вряд ли. На самого посадника покушаться — это ж какую наглость иметь надо! Однако вовсе не простых шишей опасался Олег Иваныч, вглядываясь в чащу. На крупного зверя охота шла. И он, Олег Иваныч, в ней не только охотник, но и приманка, живец. Так же и Софья. В длинном беличьем плаще, чтоб не очень заметна была кольчуга, боярыня след в след ступала за суженым. Старалась не упасть да не зачерпнуть юфтевыми зелеными сапожками воду.

В особо опасных местах проводник — из местных однодворцев — оборачивался, предупреждая. Где были проложены гати, а где так, хватались за кустики. Неприветливое местечко. Бурая, с зелеными проплешинами, трясина. Желтые заросли тростника. Хлюпающие под ногами скользкие кочки. И черные деревья вокруг. На деревьях каркали вороны. А вдалеке, впереди, чернели кресты.

Еще по приезду, в посаде, на вопрос Олега Иваныча относительно нездешних людишек, староста лишь отрицательно покачал головой. Нет, никого не было. Да и что им тут делать-то? Бортникам не сезон еще. Охотникам… так особой дичи тут нет, одни кабаны да волки. Да, торговец кожами заезжал третьего дня из Новгорода, так он всегда в это время заезжает.

Торговец, так. Расспрашивал ли про болото?

Да пес его… Хотя да. Так, любопытства ради. Да-да, уехал уже. Вот вчера, кажись, и уехал, лошади-то нет.

Провожал ли кто?

Да кому он нужен-то, этот торговец!

Каков из себя?

Хм… Здоровый такой, кряжистый. Они все здоровые, эти кожемяки. Нет, в прошлый год не этот приезжал, другой. А вот в позапрошлый — точно этот… кажись.

Почувствовал Олег Иваныч некий азарт сыщицкий. Кажется, клюнули, хари! Клюнули!