Час ноль

С присущей ему несуетливой обстоятельностью Томас представил себе ее жизнь. Все время у постели старой женщины. Спокойная, тактичная, прекрасная хозяйка. Он с любопытством спросил:

— Давно вы живете с леди Трессилиан?

— Почти пятнадцать лет. Я переехала сюда, когда умер мой отец. Несколько лет перед смертью он был совсем беспомощным инвалидом.

Затем, догадавшись, что именно хотел бы знать Томас, она добавила:

— Мне тридцать шесть лет. Вам ведь об этом хотелось спросить, не так ли?

— Верно, об этом я и думал, — признался он. — Видите ли, вам можно дать сколько угодно лет.

— Весьма двусмысленное замечание!

— Пожалуй, да. Но я не хотел вас обидеть.

Его задумчивый взгляд опять задержался на лице мисс Олдин. Она нимало не смутилась: этот взгляд был лишен какой-либо нарочитости — он выражал подлинный глубокий интерес. Заметив, что глаза Томаса разглядывают ее волосы, она коснулась рукой седого локона.

— Это у меня с самой молодости, — просто сказала она.

— Мне нравится, — сказал Томас Ройд так же просто.

Он продолжал смотреть на нее. Наконец она спросила с несколько деланной веселостью:

— Ну и каков же вердикт?

— О, простите, с моей стороны, наверное, было бестактно так смотреть. Я размышлял о вас — какая вы на самом деле.

— Ради бога, оставим это, — она поспешно поднялась из-за стола. Взяв под руку Одри и направляясь в гостиную, сообщила на ходу:

— Старый мистер Тривз тоже придет завтра обедать.

— Кто он? — спросил Невил.

— Он привез рекомендательное письмо от Руфуса Лорда. Чрезвычайно почтенный джентльмен. Он остановился в «Бэлморал Корте». У него больное сердце, и на вид он очень слаб, но голова у него совершенно светлая. Кроме того, среди его знакомых есть множество интересных людей. Он был адвокатом или барристером — уже не помню точно кем.

— Все здесь такие ужасно старые, — пожаловалась Кэй.

Она стояла прямо под торшером. Томас взглянул в том направлении и с тем же неторопливым, заинтересованным вниманием, которое уделял всему, что попадало в поле его зрения, принялся рассматривать ее.

Он неожиданно был поражен ее пронзительной, чувственной красотой. Красотой живых красок, брызжущего через край торжествующего жизнелюбия. Он перевел взгляд с нее на Одри — бледную, похожую на ночную бабочку в своем серебристо-сером платье.

Томас улыбнулся про себя и пробормотал:

— Белоснежка и Алая Роза.

— Что? — У его локтя появилась Мэри Олдин. Он повторил свои слова.

— Как в старой сказке, помните?

Мэри кивнула:

— Очень удачно вы это подметили…

V

Мистер Тривз с удовлетворением потягивал портвейн из своего бокала. Превосходное винцо. И обед приготовлен и подан безукоризненно. Совершенно очевидно, что у леди Трессилиан никаких трений со слугами не возникает.

Да и дом содержится превосходно, несмотря на то, что хозяйка прикована к постели.

Разве что вот дамы остались за столом, когда подали портвейн. Он предпочитал старомодные порядки. Но эта молодежь все делает по-своему.

Его глаза задумчиво рассматривали яркую, необыкновенно красивую женщину, которая была супругой Невила Стрэнджа.

Сегодняшний вечер был вечером Кэй. Ее жизнерадостная красота светилась и сияла, затмевая мягкое пламя свечей, которыми освещалась комната. Рядом, склонив к ней гладкую темноволосую голову, расположился Тэд Латимер. Он подыгрывал ей. Кэй чувствовала себя победительницей и смотрела вокруг с торжеством во взоре.

Один только вид этого сияющего жизнелюбия согревал старые кости мистера Тривза.

Молодость — решительно ничто на свете не сравнится с молодостью! Не удивительно, что ее муж потерял голову и оставил ради нее свою первую жену. Одри сидела рядом со стариком. Очаровательное создание и настоящая леди, но опыт говорил мистеру Тривзу, что именно таких женщин мужья неизменно бросают. Он искоса взглянул на нее. Голова опущена, взгляд застыл на тарелке. Что-то в полной неподвижности ее позы поразило мистера Тривза. Он взглянул на нее более пристально. Интересно, о чем она думает. Просто очаровательно, как у нее пробиваются волоски из маленького, похожего на раковину ушка.

Чуть заметно шевельнувшись, мистер Тривз вернулся от своих мыслей к действительности: все вставали из-за стола. Он тоже поспешил подняться.

В гостиной Кэй Стрэндж направилась прямо к граммофону и поставила пластинку с танцевальной музыкой.

Мэри Олдин извиняющимся тоном обратилась к мистеру Тривзу:

— Я уверена, что вы не выносите джаза.

— Что вы, совсем нет, — из вежливости неискренно ответил ей мистер Тривз.

— Может быть, позже мы сыграем партию в бридж? — предложила Мэри. — Сейчас начинать роббер нет смысла, мне известно, что леди Трессилиан сгорает от нетерпения поболтать с вами.

— О, я предвкушаю большое удовольствие от этой беседы. Леди Трессилиан никогда не спускается вниз обедать вместе со всеми?

— Нет. Когда-то спускалась в инвалидном кресле. Для этого у нас здесь и был устроен лифт. Но в последнее время она предпочитает не покидать своей комнаты. Там она может поговорить с кем пожелает, вызывая собеседника своего рода Королевским Приказом.