Час нетопыря

Доктор Путгофер не привык объясняться со своими сотрудниками по поводу принимаемых им решений. И не считает нужным дискутировать с ними о тех текстах, которые печатаются в «Последних новостях» под их фамилией или инициалами. Правда, Георг Пфёртнер узнает от коллег содержание заметки до появления ее в печати. Но у него нет никаких иллюзий насчет того, что, закатив скандал Путгоферу, можно чего-либо добиться. Поэтому Пфёртнер решает вести самостоятельное расследование, используя весьма подходящее к данному моменту репортерское удостоверение. Узнав все, что можно узнать, он продаст эту историю в какой-нибудь солидный журнал. Заработает кучу денег, а заодно и приобретет известность, крайне необходимую в его профессии, чтобы выбиться в люди и не зависеть всю жизнь от такой скотины, как Путгофер.

Но с самого начала дело оказывается трудным для детектива-любителя. Дежурный врач в госпитале Святого Иоанна заявляет, что за последние сутки не был принят никакой пациент по фамилии Паушке или Паукаш. Служащая отдела кадров в Главном командовании бундесвера отказывается назвать воинскую часть, где проходит службу унтер-офицер Виллиберт Паушке. Управление полиции в Майергофе твердо придерживается той версии, которая появится в «Последних новостях». Петера, лучшего друга журналиста, с самого утра отправили из Майергофа в служебную командировку. Конечно, молодому практиканту часто дают задания, связанные с разъездами, и можно считать это просто случайностью. Отделение Ведомства по охране конституции в Бамбахе решительно отрицает, что ему что-либо известно о брошенном фургоне, ибо уголовные дела не входят, как известно, в компетенцию Ведомства.

Георгу Пфёртнеру остается только одна зацепка. Это Фридрих-Вильгельм Кнаупе, владелец погребальной конторы на Восточной улице, который первым сообщил полиции о фургоне с кровью и был свидетелем, когда фургон открывали. Он видел собственными глазами армейское удостоверение личности Виллиберта Паушке и не сомневается, что это сын Арнима Паушке. Портрет унтер-офицера был когда-то напечатан во всех газетах, а лицо молодого человека настолько характерное, что ошибиться невозможно.

Как подобает честному гражданину и к тому же предпринимателю, господин Кнаупе помог полицейскому вытащить раненого из фургона и присутствовал при осмотре места происшествия до прибытия следственной группы. Господин Кнаупе помнит, например, что на полу в машине лежал дамский носовой платочек со странным удушливым запахом, а внутри все было занято каким-то техническим устройством, смахивающим на бомбу. Нечто вроде ящика или клетки, внутри которой было укреплено что-то сверкающее и похожее на сигару.

— Любопытно, — говорит Георг и угощает господина Кнаупе сигаретой.

Господин Кнаупе еще не читал сегодняшнего номера «Последних новостей» и не знает, что его, как распространителя сплетен, обозвали антигосударственным и прокоммунистическим элементом.

— Любопытно, не правда ли, господин Кнаупе? — спрашивает Пфёртнер. — Это странное устройство может дать нить к установлению виновных, полиция же прикидывается, будто ничего не знает. А следственная группа заинтересовалась этим предметом?

— Ах, конечно, и даже очень. Начали измерять, фотографировать, а потом прибыли еще полицейские и оцепили всю улицу.

— А не знаете, что стало с фургоном?

— Разумеется, знаю. Он же стоял напротив моего заведения. Минут через двадцать после того, как увезли Паушке, прибыла полицейская машина и фургон отбуксировала. У него электропроводка была то ли снята, то ли перерезана. Впереди ехали двое полицейских на мотоциклах, а сзади целых три машины с тайными агентами. Это, должно быть, крупное дело, господин Пфёртнер. Я не полицейский, но скажу вам, что у того, кто стреляет в унтер-офицера бундесвера, руки наверняка замараны. Вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю, господин Кнаупе. И должен вам кое-что сказать. Я хотел написать правду о том, что здесь произошло. Но мой шеф, доктор Путгофер, сочинил за меня совсем другой текст, который через пару часов вы с удивлением прочтете. Наверное, меня выкинут из редакции, но это ничего. Давайте пока что вдвоем попытаемся выяснить, в чем тут дело.

В этот момент около заведения господина Кнаупе резко затормозила машина, и из нее вышел худой и угрюмый мужчина.

— Господин Кнаупе? Я из полицейского управления в Бамбахе. Привез вам на подпись заявление для судебного следователя. Вы — важный свидетель по расследуемому делу. Подпишите, пожалуйста.

Кнаупе надевает очки и читает: «В интересах расследования я обязуюсь хранить в полной тайне все относящееся к делу, по которому являюсь свидетелем. Обязуюсь не разговаривать с посторонними лицами без разрешения судебного следователя или представителей окружного управления полиции ни на какие темы, прямо или косвенно связанные с предметом следствия. Я предупрежден о том, что разглашение тайны влечет за собой наказание в виде лишения свободы».

— И что вы на это скажете, герр Пфёртнер? — спрашивает Кнаупе, беспомощно разводя руками. — Что это значит?