Час нетопыря

— Установлено также, что около восьми Вибольд вызвал из дивизионного мотопарка четыре боевые машины, приспособленные для перевозки боеголовок. Водителям было приказано подать эти машины к штабу дивизии, после чего водителей отправили обратно в казармы. Капитан фон Горальски сообщил, что машины, управляемые неизвестными пока что лицами, проехали около четырнадцати километров, а затем в восемь пятьдесят были поданы к штабу дивизии, но уже немного дальше, что легко установить по следам.

— Это значит, что для вывоза боеголовок с базы использована наша собственная техника?

— Похоже на то, господин генерал.

— Похоже прежде всего на то, что противник рыщет по секретным базам, будто это его частное владение. Черт побери, что происходит в этой стране? Откуда я знаю, не работаете ли на них вы? Какая у вас гарантия, что я не их агент?

На диспетчерском пульте мигает зеленый свет — это прямая связь с Генеральным инспекторатом, минующая адъютантов и не подключенная к магнитофону.

— Зеверинг слушает, — говорит генерал, делая Шелеру знак оставаться на месте.

Разговор длится не больше полутора минут. В ходе разговора лицо генерала каменеет.

— Это конец, — кладет он телефонную трубку. — Знаете, Шелер, в сущности, нам осталось одно: воспользоваться нашими пистолетами. Моя карьера кончена, но и вас не похвалят за то, что не разоблачили вражеского агента в штабе дивизии. Вы и не представляете себе, что я узнал. Во-первых, одну из этих проклятых боеголовок уже нашли, и даже неподалеку отсюда, в Майергофе. Это самая маленькая из них, в полкилотонны. Обнаружили ее шпики из Ведомства по охране конституции, которым я не верю… Ну, это неважно. Во-вторых, про это дело пронюхал какой-то молодой журналист. Правда, как сказали в ведомстве, главного редактора взяли за горло и сообщение не появится, но этот чертов сопляк куда-то исчез, и кто знает, не печатаются ли сейчас экстренные выпуски других газет. Такую сенсацию у него кто угодно с руками оторвет. Через два часа будет такой ералаш, которого вы, Шелер, в жизни еще не видели.

Наступает молчание.

— Ладно, — встает Зеверинг. — Идите и делайте свое дело. Явитесь ко мне еще раз, под вечер. Доставьте личное дело бывшего капитана Вибольда.

В углу кабинета тихонько трещит телетайп. Зеверинг подходит к нему, читает: