Час негодяев

– Да. Как для охоты на слона… – Охрименко неопределенно повел руками.

– Ясно. Эта винтовка. Кто из нее стрелял?

– На нее выделили два человека. Симон и Перец.

– А настоящие их имена?

Охрименко назвал. Козак запомнил, не записывая.

– А винтовки без оптического прицела? Крупнокалиберные? Их использовали?

– Было дело. У днарей такие были.

– Кто?

– Днари. Бойцы ДНР. Они вскрыли радяньские склады оружия еще времен Второй мировой… там были такие винтовки. Противотанковые. У них полно таких было. Сначала у них даже гранатометов не было, это потом Путин дал им…

Что что-то произошло, Козак понял почти инстинктивно… по тому, как Охрименко резко оборвал разговор. Он повернулся и увидел, что на лице бывшего снайпера застыло выражение ужаса…

– Что произошло? – резко спросил Козак.

Вместо ответа Охрименко бросился бежать, и в следующую секунду в него попала пуля…

Сам Козак попадал в такие ситуации – когда рядом кого-то подстрелили – трижды. Два раза в Ираке и один – в Ливии. В Ираке больше всего он запомнил тот гребаный денек в Баакубе, когда они вышли на исходную позицию, получив верняк на девятку пик[37], но вместо этого по ним открыл огонь снайпер, засевший в оросительной канаве, а потом и миномет. Хотя нет… четырежды… теперь уже четырежды.

Черт возьми, четырежды…

Когда в Охрименко попала пуля, он был всего метрах в трех… но этим попаданием его откинуло почти на такое же расстояние. Это было как в Голливуде… только происходило на самом деле. Тело шлепнулось на асфальт подобно мешку, а в воздухе повисло красно-розовое облачко… брызги попали даже на лицо Козака.

Снайпер!

Упав, он покатился по асфальту, потому что только так он и мог выжить. Ярко светящее солнце брызнуло ему в лицо.

В следующий момент огромная пуля ударила в асфальт рядом с ним. Это было как маленький гейзер, куски асфальта больно ударили по лицу и по рукам…

Он не знал, кто стреляет и откуда. Понимал только одно – надо выжить. Занять укрытие, потом перебежать еще раз. Двигаться… не давать снайперу надежно прицелиться. Тяжелая снайперская винтовка, да еще и на большом расстоянии – не пистолет-пулемет, беглый огонь из нее вести нельзя…

Боком он наткнулся на бетонный поребрик, вскочил и перевалился за него, стараясь быть ближе к дереву, дерево, возможно, задержит пулю и собьет снайперу прицел. По его ощущениям, по мимолетной памяти попадания в Охрименко, скорее всего, стреляли вдоль набережной, возможно, с моста…

Еще одна пуля попала в дерево, но не пробила его, он видел, как вздрогнул ствол. Дерево было старое, с толстым стволом, и его не смог взять даже пятидесятый калибр.

Нарушая все правила движения, к обочине выскочила серебристая «Нива», открылась дверь, и на асфальт полетел какой-то сверток. Ударившись об асфальт, он подпрыгнул, и с обеих его сторон вырвались клубы плотного серого дыма…

Поняв, что это за ним, Козак бросился к машине. Еще одна пуля ударила почти туда, где он только что был, вырвав здоровенный кусок бетонной клумбы. Он подлетел в воздух на метр, рассыпая пыль и осколки бетона как шрапнель…

«Нива» уже набирала ход, он вскочил в нее на ходу, чьи-то руки втащили его в машину. «Нива» шла по встречной, с визгом тормозили машины, раздался глухой удар, но это был не снайпер, просто кто-то не успел затормозить. Водитель резко повернул руль и вылетел на свою полосу. Дверь больно ударила его по ногам…

Прежде чем он что-то понял, пассажир «Нивы» ткнул ему в лицо ствол «глока»:

– Замри!

Днепропетровск, бывшая Украина.

Окраина города.

Вечер 23 июня 2019 года

Американцы…

Так их мать, американцы…

Я взрослый и много видевший человек, но мне до сих пор сложно определить свое отношение к американцам. Они и друзья, и враги одновременно. Когда сталкиваешься с ними, обычно понимаешь, что у вас много общего. Намного больше, чем это принято признавать с обеих сторон. В девяностые, в той же бывшей Югославии, были редкие ситуации, когда американцы и русские работали вместе… и с этим не было никаких проблем, они легко находили общий язык и даже становились друзьями. В то же время ни мы, ни американцы никогда не сможет по-настоящему дружить… скажем, с мусульманином из Пешавара или Кабула. Никогда не сможет просчитать тот момент, когда мусульманин, даже объявивший себя другом, решит выстрелить кяфиру в спину, потому что так ему велит Аллах. Дружба с такими ненормальна в принципе, это все равно, что дружба человека с людоедом.

С другой стороны – нас многое разделяет. Прежде всего, в политике, но и не только. Груз взаимных страхов, обид, невыполненных обещаний, но не только. Меня всегда поражает циничное лицемерие американцев – они возмущаются тем, что делаем мы, и тут же делают то же самое или нечто худшее. И все потому, что они считают себя богоизбранным народом, которому позволено делать то, что не позволено остальным. Это бесит.

Американцы…