Первый номер встал, подошел к окну. Поежился от резкого, порывистого ветра, рвущего шторы.
– Кого?
– А пофиг кого, Юрик. Давай.
Он взял винтовку на распор на ремне. Под ухом гнусавил Арут:
Рвался ветер… Развиднелось… в прорехи туч проглядывало зимнее, холодное солнце. Там, внизу, жил и сражался Киев…
Он выстрелил. Кто-то там упал на брусчатку, пятная ее кровью.
– Молодец, Юрик! Давай еще!
У правды есть одна неприятная особенность… и Козак это хорошо знал. Как только она открывается, ты должен что-то с ней делать.
Или ничего не делать и так и жить с ней. Жить с правдой о хладнокровном убийстве нескольких десятков человек, за которое так никто и не ответил. Жить, зная правду и быть соучастником этой правды.
Хоть он и недолго работал в ФБР, все же он был американским должностным лицом, прекрасно понимал пределы своих полномочий и то, как работает система. Преступление было совершено в Киеве несколько лет назад. Вне юрисдикции любого американского правоохранительного органа. Насколько он помнил, среди погибших в тот день не было ни одного гражданина США… надо было поискать среди раненых, но, скорее всего, не будет американцев и там. Черт, большинство американских граждан даже не знает точно, где находится Украина.
Как сотрудник американских правоохранительных органов, он вообще не имел право расследовать это дело. Да и дела то никакого не было. В США и, возможно, уже здесь.
В принципе, можно попробовать зацепиться за то, что этот урод пытался на него напасть. Но… это настолько натянуто… к тому же прямого нападения не было, а его действия выглядят намного более подозрительными и незаконными. Он даже не имел никакого права отнимать пистолет, тем более что у него в кармане есть другой пистолет, к тому же приобретенный не совсем законно.