Час негодяев

– Послушайте. Еще Сунь-Цзы говорил: если ты сильный – прикидывайся слабым. Кто я в Днепре? Да никто. Коммерс с крышей. Меня можно ограбить, украсть, убить, бросить в подвал, пытать. Я доступен. И потому в этом нет никакого изюма. Если они подозревают, что я засланный казачок, они будут меня разрабатывать. Попытаются понять – на кого я тут выхожу, есть ли у меня связные, агенты, можно ли через меня передавать дезинформацию. Если мы пойдем по-тяжелому, они просто лягут на дно.

– Сунь… кто?

– Сунь-Цзы.

– Сунь-то сунь… – сказал Матвей, – только вот будет, скорее всего, по-другому. Тут не сунь, тут товарищ Сталин рулит. Нет человека – нет проблемы. Им человека убрать – как два пальца об асфальт. Убрать и больше не сомневаться.

– Я готов рисковать.

– Да я и не сомневался. Вопрос только в том, даст это что-то для дела, или мы просто потеряем время.

– Я нарыл пулю на пустом месте.

– И теперь Москва с меня не слезает.

– Просто немного времени.

Матвей подумал.

– Хорошо. Неделя. Если по нулям, мы заходим со своих козырей.

– Благодарю.

– Да нечего благодарить, пиши телефоны. Запомни наизусть и уничтожь. Если влипнешь, звони. А лучше вбей на тревожную кнопку в телефоне номер[32]… вот этот.

– Так точно.

– Да не такточничай. Просто дай мне результат.

Днепропетровск.

22 июня 2019 года

На сей раз мы с Хохлом встретились у моста, по дороге с работы. Тот нервно курил, постоянно сбрасывая пепел, дверца джипа была открыта.

– Что нового? – спросил я.

– Значит, первое. По Тищенко.

…

– Мочканули его. Наглухо.

– Это точно?

– Да.

– Где?

– В Штатах.

А вот это уже интересно…

– Ты точно знаешь?

– Да. Говорят, большая мясня была. Сюда следак приехал из Америки. Жалом водит.

– Это точно?

– Б… без базара! – Хохол сплюнул. Был он каким-то бледным и дерганым. Я даже заподозрил, что он вштырился.

– А чего на измене сам?

– Да то! – Хохол сплюнул. – По Тищенко заруб конкретный. Мне мой дятел сказал, дальше в этом направлении копать – что с костлявой в прятки играть. Так стремно, что все его темы до сих пор никто не раздербанил. Ждут чего-то.

– Чего ждут?

– А фиг знает. Только тема мутная конкретно. Он и до этого всего был тут самым… хитровы…ным, все время на две стороны пытался играть. А в последнее время совсем берега потерял. Ты знаешь, чей это фрукт?

…

– Он был бухгалтером у Паши Лазорко. Чужие бабки считал, а потом… поднялся сволочь.

– Ясно. А по остальному что?

– Тёла твоя.

Хохол протянул смартфон, я посмотрел. В общем, все понятно.

– Паспорт у нее родной, папка-мамка – на местах, как положено, а биография… сам видишь. Бандеровка. С Майдана.

– Вижу.

– В лес вывезем? – деловито предложил Хохол.

– Отставить.

– Как знаешь… – Хохол, соскочив со стремной темы, немного успокоился. – Дело хозяйское. Только я бы ее с большим удовольствием на хор бы поставил…

Да я и не сомневаюсь…

– Хохол… а ты тогда кем был?

Слово «тогда» не конкретизировалось, но все было понятно и так.

– Тогда? Лохом тогда был. На рынке працювал, заодно на заочке учился. В качалку мы ходили. Все наши пацаны подрабатывали… ну, этими, титушками. А я же… суслик, с…а хитрый. Когда ОГА штурмовали весной, я в числе штурмующих был. Потом в молодежной сотне. Потом дошло. Меня, кстати, потому Хохлом и прокликали, что раньше я с ними был. Потом соскочил.

– Это когда?

– Да неважно – когда. – Хохол зевнул. – Ну, чо? Шо робыти-то будем?

– За американцем можно посмотреть?

– А чего смотреть-то? Давай в лес вывезем да поспрашиваем.

– Отставить. Тебе бы только в лес. Посмотреть. Кого он тут шукает, с кем встречается. Один работает или не один. Язык знает или нет?

– Это стоить будет.

– Дорого?

– Ну, кому как. Штука в день.

– Не много?

– Норм. Надо людей за ним пускать, да с машиной, да не с одной. Платить надо. Сам понимаешь, бесплатно сейчас только кошки… это самое.

– Да уж… – Я достал бумажник, отсчитал две тысячи евро. – За три дня пойдет?

– Допустим.

– Отчет мне представишь, как положено. С видео. И все двадцать четыре часа.

Хохол забрал деньги.

– Зробымо.

Я прикинул – совсем остаюсь без денег. Ладно, с карточки сниму.

– Все? Я погнал тогда.

– Хохол… – остановил я его, когда уже захлопнулась дверь джипа.

– Чего?

– А все-таки, почему ты теперь с нами?

– А тебе не все равно?

– Не. Просто охота понять, чем таким надо по башке стукнуть, чтобы у человека мозги встали. С гарантией.

– А… бей молотком, не ошибешься. Только не по голове. По пальцам. – Хохол показал мизинец, сустав был явно поврежден. – Ладно, если хочешь знать… Воевал в батальоне «Айдар»… там всякое было, русских – не меньше трети. Один раз деньги сп…или. Большие. Начали дознаваться. Как – сам видишь. И вот тут до меня дошло – через гестапо одни русские прошли. Понял? Вот тут-то до меня и дошло, что, хотя я и нацик, я не за ту нацию стою. Для укропов мы всегда чужими будем, хоть разбейся…

Ясно…

Днепропетровск, набережная.

22 июня 2019 года

Почти половину ночи Козак не мог уснуть.