Час гончей (СИ)

В общем, потеря Синода оказалась моей находкой. И если по своим инструкциям они не могли привлекать Арчи официально, то мне ничего не мешало его сегодня позвать. Зачем искать неведомую тварь ручками, когда есть глазки, которые могут видеть самую суть Темноты?

Всей компанией мы зашли на территорию бывших скотобоен. Атмосфера здесь заметно изменилась: если в прошлый визит комплекс встретил тишиной, то теперь же вокруг было полно звуков. Из каждого пустого угла, каждого темного закутка раздавались глухое тягостное мычание и отчаянные повизгивания, будто прямо сейчас там забивают коров и режут поросят. В воздухе словно пахло свежей кровью, а скверна, раньше сочившаяся за стенами и под землей, теперь бурлила, как вода в кипящем чайнике. Еще чуть-чуть — и до прорыва недалеко.

Сняв очки, Арчи начал сканировать глазами темные пятна на полу и стенах — густые, разросшиеся, как черная плесень, за полвека напитавшиеся кровью и скверной. Глеб шагал рядом с монтировкой наготове, будто ожидая, что из ниоткуда вот-вот вылезет бычья голова или свиное рыло и придется отбиваться. С таким настроем мы обошли весь цех забоя, но, как и Синод, ничего не нашли. Зато в кабинете технолога на втором этаж обнаружились апартаменты почившего собачатника с роскошным видом на обшарпанные помещения комплекса. Жил он тут как собака — реально в конуре, не слишком заботясь об удобствах. Железная кровать со ржавыми пружинами у обшарпанной стены, куча банок с консервами, стратегические запасы дешевого черного чая — вот и все его богатство, словно готовился к судному дню. Но прекрасное Гончая любил: стены были плотно завешаны плакатами с обнаженными красотками, а в углу валялась пачка слипшихся журналов — для полноты картины не хватало только резиновой куклы. Если это были все его женщины, то понятно, зачем он полез к моим.

Большую часть его личных вещей изъял Синод, однако на стене осталась старая карта Петербурга, где, как и Арчи, этот маньяк отмечал кресты — видимо, любовался своей работой по вечерам, укладываясь на ржавую кровать в компании пачки грязных журналов. И все — ни намека на интерес к чему-то большему. Одно слово — маргинал. При всей его показной силе, при всей кровавой славе взять с него было не больше, чем с обычного бродяги.

«Я все еще надеюсь на кубышку,» — не унывал Глеб, покрепче сжимая монтировку.

Покинув эту конуру, мы спустились в цех обвалки — вместительное мрачное помещение с двухуровневым конвейером по периметру, на котором болталось множество ржавых железных крюков для туш. Стоило сделать несколько шагов, как вдруг крюки начали раскачиваться сами, так и норовя нас задеть, и протяжно скрипеть. Звуки сразу дополнились истошными мычаниями, будто тут по-живому сдирали мясо с костей. Среди этой какофонии Арчи обвел глазами все стены, каждое подозрительное темное пятно — однако и тут не нашлось ничего, что бы могло так сильно нервировать это место. А вот около старых холодильных помещений наш человек-сканер неожиданно остановился и стал вглядываться гораздо пристальнее своими черными колодцами.

— Хм, а это интересно, — внезапно произнес он и показал на вполне обычную на вид стену. — Тут дверь.

Я поднес руку к потрескавшемуся бетону с глубоко въевшимися черными пятнами. Кожу обожгло привычным холодом. Стена не только на вид, но и на ощупь казалась как настоящая — вот что называется отличный сейф. Направив немного в Темноты в ладонь, я втолкнул ее в эту псевдо-стену — и та мгновенно откликнулась изнутри вибрациями чужой довольно злой силы.

Говорят, Темнота хранит, как слепок, память о всех принесенных ей душах — и как бы эта сила сейчас ни дергалась, как бы ни злилась, она очень быстро поняла, что я сделал с ее прежним хозяином. А затем дрогнула и отступила. Черные пятна стремительно увеличились в размерах и полопались, сбрасывая иллюзию. Бетон будто растворился в воздухе, а на его месте обнаружилась облезшая дверь еще одного холодильника.

Скрежет железа и крики скота стали гораздо громче — здание словно завопило от страха, как животное, рядом с которым оказалась страшная тварь. Тень Арчи моментально удлинилась и свилась, как лассо, готовая перемолоть люблю аномалию. Глеб покрепче стиснул монтировку.

— И кто туда пойдет? — невинно поинтересовался он. — Может, ты? — и повернулся к Арчи. — Всякие твари вроде твой профиль.

— А может, ты? — усмехнулся тот. — Тебя-то если что оживят.

— К твоему сведению, умирать не слишком приятно, — заметил мой эксперт по умираниям. — А если что оживят и тебя…

— Сегодня обойдемся без «если что», — прервал я этот увлекательный спор.

И вызвал Ву, который все это время кружил по комплексу следом за нами, сам точно не зная, что и где искать. Я отдал крохе приказ исследовать, что там по ту сторону.

— Только, смотри, осторожно.