Час ассасина

Мне вспомнилась сцена, которую я наблюдал во время нападения орды: аль-гуль, собирающий некую энергию, исходившую от мёртвых чудовищ.

— Что за урожай?

— Когда гуль умирает, из него выходит частица Иблиса, нашего создателя. Мы забираем её, чтобы накапливать магию. Так же, как это делаете вы.

— Значит, твоя техника работает на этих… частицах Иблиса?

— Да.

— Погоди! Ты хочешь сказать, что аль-гули бросают своих низших сородичей в бой только для того, чтобы потом забрать их… души?

— Не хочу.

— Чего не хочешь?

— Говорить.

— Это понятно. Я имею в виду, вы делаете это? Используете гулей, чтобы создавать и питать техники?

— Да.

— И поэтому в уничтожении города вы не заинтересованы…

Я откинулся на спинку кресла. Чёрт, это ещё нужно переварить. Я, конечно, подозревал нечто подобное, но не ожидал, что всё настолько цинично.

— Город должен жить, — сказал монстр напротив.

— Поэтому нападения происходят не слишком часто?

— Да. Нужно время, чтобы пополнить запас пищи для гулей.

— Ну, тут вы частите, если честно. Могли бы и подольше ждать. Люди не так быстро рождаются и растут.

— Орда хочет есть.

Ну, понятно. Контролировать огромное число голодных гулей трудновато. Проще время от времени утолять голод одной части, одновременно избавляясь от другой. Ловко.

— Это придумал ваш король?

— Да. Он мудрейший из правителей.

Угу. Просто лапочка!

— Так зачем вам контролировать власть в городе?

— Управляя Камнегорском, мы смогли бы добиться полного контроля над численностью орды.

Ну, ясно. Стремление к идеалу не чуждо даже таким тварям, как та, что сидела напротив.

С этим более-менее прояснили. Пора узнать побольше о заговоре.

— Кто в городе помогал тебе подготовиться к трансформации? Я хочу знать имена предателей.

— Никто. Людям нельзя доверять.

— Даже Валерий Голицын?

— Он слепой глупец. Я использовал его, как и остальных.

Хм… Что ж, это даже к лучшему. Противостоять столь высокопоставленному лицу не хотелось. Тем более, он в некотором роде взял на себя роль моего покровителя.

Я поднялся с кресла.

— Пока хватит. Но мы ещё вернёмся к разговору. Не скучай.

Подойдя к установленной на штативе видеокамере, я остановил запись и вытащил кассету. Нужно сделать несколько копий и отправить одну в императорский дворец. Нет! Отвезти лично.

Его Величество должен узнать, кто спас его жизнь. Если это не тянет на самую что ни на есть личную услугу императору, а стало быть — как минимум, титул маркиза, то я даже не знаю, что ещё сделать!

Велев отправить пленника в камеру и сторожить, как зеницу ока, я отправился к себе, где переписал кассету на четыре болванки. Две спрятал в сейф. Одну следовало завтра положить в банковскую ячейку. Последняя предназначалась Его Величеству.

После этого я со спокойной душой отправился спать. Однако сон мой в ту ночь был тревожным. Особенно наутро беспокоило одно странное видение…

Глава 41

Я вдруг понял, что смотрю в потолок, теряющийся в темноте. Комнату едва освещала плоска бледного лунного света, струившегося сквозь узкую щель между портьерами. Она лезвием катаны рассекала спальню, ложась на противоположную стену вертикальной линией и будто делила пространство на две части. Зато на потолке пролегала змеящаяся чёрная трещина. Из неё медленно что-то сочилось. Неужели вода? Что находилось наверху? Я не мог точно припомнить планировку замка, чтобы понять, какая комната надо мной. Если там прорвало трубу, нужно немедленно вызвать слугу. Однако на меня уже должно было капать, а я ничего такого не чувствовал. Да и жидкость выглядела слишком густой. Почему моё острое зрение, легко позволяющее видеть в темноте, практически не различало сейчас деталей?

Откинув одеяло, я встал на кровати и протянул руку. Пальцы коснулись трещины, и я почувствовал пронизывающий холод. Следы на фалангах выглядели чёрными. Однако, поднеся руку к полоске лунного света, я увидел, что на самом деле они красные. От жидкости исходил неприятный резкий запах.

Над головой раздался тихий стрёкот — словно множество насекомых задвигали суставчатыми ножками и защёлкали острыми жвалами.

Подняв голову, я различил высовывающиеся из трещины конечности. Они двигались медленно, словно ощупывая воздух. А затем потолок вдруг осветился мерцающим алым сиянием! В его неверном свете я увидел растекающуюся по потолку жидкость — как будто сила тяготения переместилась снизу вверх. Эта лужа быстро увеличивалась в размерах и дрожала. Затрещал камень, из которого был сделан потолок, и края разлома разошлись. На меня обрушился поток красной, дурно пахнущей жидкости.

Кровь! — сообразил вдруг я.

Напор был так силён, что меня сбило с ног и придавило к постели. Я лежал не в силах пошевелиться и захлёбывался бьющим сверх ключом! В глазах потемнело, лёгкие горели, требуя кислорода. Я уже ничего не видел, так как лицо залило кровью. Потянулся мысленно к Дарам, но там была лишь чёрная пустота, озарённая багровым сиянием, внутри которого шевелились жуткие тени, напоминавшие щупальца.