Чары любви

Видение исчезло и сменилось другим, относящимся к более позднему времени, когда солидный дом на плантации Риверз-Бенд наконец прославился отменным хлопком и усилия Фиби были вознаграждены. Потом увидела свое залитое слезами лицо, когда она прощалась с Геркулесом перед тем, как его увел новый хозяин, и ощутила удушающую летнюю жару, когда, лежа на сеновале, она оплакивала смерть отца и его последнее предательство. Она вспомнила тот день, когда пришла в полупустую конюшню, чтобы сказать последнее прощай людям, с которыми работала бок о бок, с которыми веселилась и которых любила.

Воспоминания, то приятные, то грустные, смешивались между собой, пока Фиби старалась осмыслить свое нынешнее положение. Одно было для нее совершенно очевидно – она никогда не хотела быть зависимой от прихоти мужчины и не хотела снова испытать чувство безнадежности. Тихое конское ржание и тоненький голосок нарушили размышления Фиби и вернули ее к настоящему. Вот это да, оказывается, она здесь не одна. Пока она прикидывала, стоит ли оставаться или лучше уйти, снова раздался нежный детский голосок. Крадучись добравшись до последнего стойла, Фиби обнаружила в нем маленькую девочку со светлыми локонами, одетую в нарядную красную бархатную накидку, к которой сейчас прилипла солома. Девочка возилась с небольшой вороной лошадкой.

– Она просто очаровательна, – мягко заговорила Фиби, и взгляд девочки испуганно метнулся за спину Фиби.

Девочке – несомненно, дочери лорда Тьюксбери – было лет шесть-семь, и, по всей вероятности, в это время она должна была спать у себя в комнате. Помня, как в детстве не раз испытывала терпение отца, Фиби прекрасно поняла опасения девочки и прошептала, словно делясь величайшим секретом:

– Пожалуйста, не говори никому, что видела меня. Я только вышла подышать свежим воздухом.

– Вам не нравятся праздники? – Девочка большими голубыми глазами вопросительно взглянула на Фиби.

– Как правило, нравятся, но иногда у меня от них начинает болеть голова. – Фиби вспомнила свой пренеприятнейший разговор с леди Остлин и леди Типлер. – Можно мне побыть с тобой?

– Вы так смешно говорите, – кивнув, заметила девочка. – Как вас зовут?

– Фиби Рафферти. А говорю я не так, как все, потому что я из Америки.

– А мое имя Мередит, но можете называть меня Блисс. Я живу здесь. Вам нравятся лошади?

– Я люблю лошадей, – объяснила Фиби и, не заботясь о своем платье, села рядом с Блисс. – Отец подарил мне моего первого пони, когда мне была шесть лет.

– Мне уже семь, – с гордостью объявила Блисс, живая копия своего отца. – Это моя лошадь, ее мать умерла, и я помогаю ухаживать за ней.

– Твой папа должен гордиться тобой, не все дети столь сознательны.

– Вот и я говорю папе то же самое. Но он считает, раз моя мама умерла, мне нужна новая мама. Он поэтому и устроил праздник, я слышала, как он говорил об этом бабушке. Но если он ищет новую маму для меня, то я должна сама ее выбирать.

– А он, между прочим, не сказал тебе, что подслушивать нехорошо? – Фиби рассмешила дерзость Блисс.

– Нет, но это сказала моя няня. Она недовольна всем, что я делаю.

На этот раз Фиби не смогла сдержать смех. Очаровательный ребенок! На мгновение Фиби представила себе, что сидит вот так же и делится секретами с темноволосым, темноглазым малышом, похожим на Стивена, но, выпрямившись, она быстро прогнала от себя эту картину.

Господи! Фиби вдруг подумала о детях, но не вообще о детях, а о детях ее и Стивена, однако, помня его отказ жениться на ней, сочла свои мечты пустыми. По-видимому, поперек ее хорошо продуманной дорога в будущее пролегла новая канава. Фиби не сомневалась, что на все просьбы о том, чтобы после свадьбы ее оставили в покое и отпустили в поместье Марсден, ей будут даны лживые обещания. Гром и молния! Она ведь хотела всего: собственных детей, свою семью и поместье Марсден, а заодно и Стивена.

– Добрый вечер, леди, Я что-то не заметил, чтобы праздник перенесли куда-то из дома.

– Лорд Бэдрик. – Витавшая в облаках Фиби второй раз за сегодняшний день была напугана неожиданным вторжением. – Разрешите представить вам леди Тьюксбери. – Она встала, а Блисс спряталась за ней.

– Весьма польщен, миледи. – Стивен поклонился и поцеловал руку вышедшей из укрытия Блисс, а девочка в ответ рассмеялась, но не искусственным, заученным смехом, а естественно и непосредственно.

– Фиби сказала, – продолжая смеяться, пояснила она, – что в помещении у нее иногда начинает болеть голова, поэтому ей нужен свежий воздух. А у вас тоже болит голова?

– Нет, я просто нуждаюсь в обществе двух очаровательных умных женщин. Не знаете, где бы мне таких найти?

Всего полчаса назад Фиби готова была выпрыгнуть из окна и задушить двух несносных надменных женщин, но одна улыбка Стивена – и все в мире стало по своим местам.

– По-моему, – Фиби заговорщически подмигнула Блисс, – мы могли бы помочь вам, уважаемый сэр.

– Великолепно, – улыбнулся Стивен.

– Вообще-то мне пора идти. – Блисс подтолкнула солому носком правой ноги. – Няня может проверить постель, а она очень сердится, когда меня нет там, где я должна быть.