Чародейка

Капитан быстро шагал по узкому коридору нижней палубы. Откинул еще один люк, спустился в освещенный кристаллами трюм. В гамаке, подвешенном в дальнем углу, под одним из кристаллов, лежал молодой парень, что-то тихо мурлыкавший под гитарные переборы.

— Седж! — рявкнул капитан.

Человек, прохлаждавшийся в гамаке, дернулся, повернулся на бок, пытаясь встать, и выпал из гамака. Поднявшись, он первым делом быстро осмотрел гитару на предмет наличия повреждений и только затем поднял взгляд на капитана. Высокий и худой, с длинными светлыми волосами, торчавшими в разные стороны. Голубоглазый.

Саймон как-то сразу почуял в нем родственную душу.

— Седж, где сундуки, которые мы забрали с позавчерашнего судна? — обратился к парню Джан Ли.

— Да вон стоят. Куда они денутся?

Саймон и Седж откинули тяжелые крышки. Два больших деревянных ящика были доверху заполнены аккуратно сложенной одеждой. Лайза присела у одного сундука и начала вытаскивать наряды, разворачивая, критически осматривая и небрежно отбрасывая в сторону.

— Ну и вкусы у южной аристократии, — недовольно проворчала девушка. — Кричащая безвкусная роскошь. Саймон, насколько я понимаю, ты ведь тоже не хочешь выряжаться как павлин?

— Угу.

Барду все таки нашлись свободная красная рубашка и просторные светлые бриджи. Разворошив второй сундук, чародейка вытащила роскошное платье из алого струящегося шелка, со шнуровкой у горла.

— А в этом что-то есть, — задумчиво произнесла девушка. — И в цвет к твоему. Но бегать в таком одеянии несколько затруднительно. А бегать нам придется. Чтобы мы — да не побегали?

В итоге Лайза выбрала длинную белую юбку в складках, украшенную широким поясом с золотой пряжкой и мужскую рубашку. Впрочем, алое платье девушка тоже взяла. И еще цветастый платок.

— И где можно просушить нашу одежду после купания в морской воде? — обернулась чародейка к флибустьерам. — Или лучше немного пресной воды, промыть от соли.

— Слушай, Лайза… ты не подумай ничего такого… Я не собираюсь… То есть, я вообще-то не против, можно даже сказать — всецело за…

— Друг мой велеречивый, я начинаю опасаться потерять нить вашего монолога и уснуть, так и не дождавшись основной мысли, ради которой вы и затеяли это словоплетение.

— Почему ты не взяла отдельную каюту?

— Тебя что-то смущает?

— Меня смущает, что все на корабле с твоей подачи считают нас любовниками, хотя это совсем не так на самом деле.

— Ты недоволен, что они так считают, или что это не так на самом деле, а? — подмигнула чародейка. — Ладно, объясняю: хоть мы и в компании весьма славных людей, я не доверяю им настолько, чтобы мы засыпали поодиночке, в разных местах где-то на их корабле. Далее, этим заявлением лично я избавилась от некоторого количества ухажеров. А может, и тебя избавила. Полагаю, в компании джентльменов удачи этого заявления о нашем статусе вполне достаточно, чтобы нас рассматривали прежде всего как партнеров в приключении, а не как вероятных партнеров в сексе. Ибо они достаточно уважают чужую личность. Это у пиратов мне бы пришлось сходу выкидывать за борт капитана, занимать его место и показательно карать всех осмелившихся хотя бы пискнуть что-то против моей воли.

Саймон невольно поежился на своей койке, сразу и безоговорочно поверив в реальность и такого поведения своей обычно весьма благожелательной компаньонки.

— И да, Саймон, ты славный парень, и ты мне даже симпатичен, но сейчас не совсем подходящее время для романтики, и должна признаться, что обычно я склонна к несколько другим партнерам. Без обид.

День 47

Утром на горизонте показались темные кучевые облака, быстро затянувшие все небо. Ветер усилился. Поднялись волны. Где-то далеко вспыхивали зарницы молний. Корсары на палубе изредка поглядывали на темный небосвод. Вид у них при этом был несколько озабоченный.

— Что-то беспокоятся наши друзья, — заметил Саймон. — Может, спросим у капитана, что происходит?

— И так все понятно, — чародейка в своем наряде, с лихо повязанным головным платком, сама выглядела как пиратская капитанша. — Приближается буря. Правда, доблестные мореходы зря нервничают.

— Почему?

— Ну, во-первых, буря — это же замечательно. Красиво. А во-вторых, она пройдет стороной. Нас если и заденет, то самым краем.

***

Саймон и Седж друг напротив друга сидели на высоких стульях в кают-компании с гитарами в руках. Вокруг толпились почти все свободные от вахты флибустьеры. Воздух сотрясался от музыки и песни, исполняемой на два голоса и время от времени подхватываемой всеми. Эта песня являлась своеобразным гимном всех «джентльменов удачи» Лиры:

Мы в такие шагали дали,
Что не очень-то и дойдешь.
Мы в засаде годами ждали,
Презирая и снег, и дождь.
В ледяной воде мы не плачем,
И в огне почти не горим -
Мы охотники за удачей,
Птицей цвета ультрамарин.

И хором:

Мы охотники за удачей,
Птицей цвета ультрамарин.