Чародей в скитаниях

— Ешь! — завопил Жужжапчел, когда она вмазала ему по лицу. Он протолкался на кухню, потирая нос и сердито глядя на тетушку Дил. — Потому что ты всего лишь ведьма, старая баба!

— Меня возмущают такие слова! — крикнул с другой стороны двери голос Л'Аж.

— Всего лишь ведьма, — снова прорычал Жужжапчел, — а я черт. Вполне оперившийся, высокомощный, стопроцентный черт, и куда большее зло, чем какая-то жалкая ведьма... — он вдруг закрыл глаза, прижимая ладонь ко лбу и раскачиваясь на месте. — Что я говорю? Я не могу быть злом, я не должен быть им! Я не должен уступать ему... нет, должен! Если я не стану блюсти здесь хоть какой-то беспорядок, то кто же этим займется? — он опустил руку, прожигая взглядом тетушку Дил. — На чем там я остановился?.. Ах, да, — Жужжапчел улыбнулся самой маслянистой своей улыбкой. — Черт больше зло, чем любая ведьма, и поэтому я намного могущественней. Вот в этом-то и весь ад.

Но тетушка Дил выпрямилась, прожигая его яростным взглядом.

— Нет! Зло не есть источник силы, во всяком случае никак не моей силы! Ибо я не тетушка Дилувиан, а Гвендайлон Гэллоуглас, самая могущественная ведьма Грамария!

Родрик застыл, уставясь на нее. А затем плотно зажмурил глаза и быстро мотнул головой.

— Я — Гвен Гэллоуглас, — выкрикнула старая гадалка, — и я не потерплю такого обмана и...

— Умолкни, старая дура! — завопил Жужжапчел. — Ты разрушишь подбор! — и замахнулся для броска, когда между кончиков пальцев у него возник огненный шар.

— Берегись, Гвен! — крикнул старый горбун и бросился к ней. Его плечо врезалось в нее на долю секунды раньше, чем огненный шар со свистом рассек воздух там, где была она, и она полетела кувырком в кухонный лифт.

Родрик резко поднял себя на ноги, а затем также резко потянул за веревку кухонного лифта. Секция поднялась, скрывшись с глаз долой.

— За эту веревку возьмусь я! — прорычал Жужжапчел, но тут тренькнул звонок и Родрик крикнул:

— Второй этаж! Белье и мебель спальной! Все вон!

— Прочь с дороги! — взвыл Жужжапчел. — Пусти меня к этому кухонному лифту!

Родрик захлопнул панель и резко повернулся лицом к черту, прислонившись к ней спиной и сложив руки у себя на груди.

— К какому кухонному лифту?

— Тому кухонному лифту, к которому ты прислонился!

Родрик покачал головой:

— Никакой такой штуки нет и не было. Всего лишь плод твоего воображения.

— О чем ты болтаешь? — закричал Жужжапчел. — Я же видел его собственными глазами!

— Да, но можешь ли ты действительно верить свидетельству собственных чувств? Ведь это, знаешь ли, могло быть твоей галлюцинацией.

— Нелепо, — фыркнул черт. — После этого ты еще чего доброго вообще заявишь, что вся вселенная лишь моя иллюзия.

— Ну, а разве нет? — требовательно бросит Родрик. — По крайней мере, если ты правоверный индус.

— Но я не индус, я правоверный католик! — Жужжапчел застыл, потрясенный собственными словами. — Что я такое говорю?

— Что ты правоверный католик, — любезно ответил Родрик.

— Да, да! Я правоверный католик... Нет! Я хочу сказать...

— Ты хочешь сказать, что ничего не существует, — подсказал ему Родрик.

— Совершенно верно! Ничего не существует! Никого из вас! Вы все просто плоды моего воображения! А все это просто сон... НЕТ! Мне нельзя такого говорить!

— Вот видишь? Даже слов твоих не существует! — ткнул в его сторону указательным пальцем Родрик. — Если уж на то пошло, даже ты не существуешь!

— Что ты городишь? Конечно же я существую!

— А, но откуда ты знаешь, что существуешь?

— Да потому что я мыслю! Cogito, ergo sum! — Жужжапчел зажал себе ладонями рот. — Аййй! Латынь!

— Прикуси язык! — выбранил его Родрик. — Вымой себе рот с мылом!

— Да! С серой! И раскаленными углями! Точно также, как ангел прочистил уста пророка Исайи... О, дьявол! На по-о-о-о-мощь! — и Жужжапчел, вопя, убежал и растаял в разряженном воздухе.

— На самом-то деле в сгущенном воздухе, — фыркнул Родрик и наморщил нос. — Уф! Теперь я понимаю, почему религия использует ладан... Ну!

Вернемся к работе, — и весело прохромал в прихожую, где все еще работал эскалатор, по которому Франк вприпрыжку бежал за Петти, которая неслась изо всех сил, уворачиваясь от когтей былой люстры, которым все еще почему-то не удалось схватить ее.

Родрик прохромал к лестнице, вытащил панель под ней, сорвал с ноги деревянный башмак и, крикнув, «Долой боссов!» швырнул его в коробку передач. И захлопнул дверцу, как раз когда внутри что-то треснуло, словно пушечный выстрел, и эскалатор, дернувшись, остановился.

Петти взлетела вверх по лестнице и катапультировалась в комнату наверху.

Франк грохнулся мордой о ступеньки.

В спальне Петти захлопнула за собой дверь. На нитке висел засов со сломанной защелкой, она задвинула его и вогнала защелку.

Франк с трудом поднялся на ноги и потащился, изрыгая проклятия, вверх по лестнице.

— Выломай дверь! — взвыла Л'Аж. — Вытащи ее вон оттуда!

Франк послушно грохнул кулаком по двери.

Защелка выдержала.

Петти стремительно повернулась и бессильно прислонилась к двери, ловя воздух открытым ртом, с бурно подымающейся и опускающейся грудью.