Чародей в ярости. Чародей-странник

— Джеффри все правильно говорит, — заявил он. — Он их точно сосчитал.

Джеффри бросил на младшего брата раздраженный взгляд:

— А тебя кто спрашивал, малявка?

Грегори надулся.

— Дети! — вмешалась Гвен. — Ну почему вы все так любите тянуть одеяло на себя?

Корделия расправила плечики, всем своим видом показывая, что она ни в чем не виновата.

Род оперся ладонями о землю и запрокинул голову:

— Отлично! Я и не предполагал, что нам столь многое известно! Ну конечно, детишки, я рассчитывал на вашу помощь по мелочам, но такого никак не ожидал! — Он обвел свое потомство довольным взглядом. — Но… если у этих молодцов все так здорово продумано — зачем же им переживать из-за каких-то беглых крестьян? Почему они отправили своих новых воинов в погоню за ними?

— Ну, уж это совсем просто! — воскликнул Джеффри. — Это было сделано, чтобы они не смогли ни о чем рассказать герцогу Габсбургу или графу Тюдору, и уж тем более — королю и королеве.

Все снова умолкли и уставились на Джеффри.

Джеффри недоуменно обвел все семейство взглядом:

— Но это же… это же так просто! Разве нет?

— Да, просто — теперь, когда ты нам сказал, и вправду все кажется просто. Меня смущает другое: почему Альфар не желает, чтобы другие узнали о том, чем он занят.

— А это еще проще! Он хочет покорить князя Романова и не желает, чтобы кто-то из других лордов пришел ему на помощь!

Братья и сестра не спускали глаз с Джеффри.

Род медленно кивнул:

— Да. Я боялся, что ты скажешь именно об этом.

Виконт и виконтесса Друлейн встали из-за стола, стоявшего на возвышении, поднялись и все их домашние, а следом за ними и гости. Усаженные в дальнем конце, поднялись и жестянщик с женой и детьми. Правда, сначала Гвен пришлось уговорить Джеффри вспомнить о хороших манерах и поставить на стол тарелку, на которой еще оставалась еда.

— Доброй ночи всем вам, — нараспев проговорил виконт. — Приятных сновидений до самого утра.

Привычные пожелания прозвучали мрачновато, учитывая тональность застольных бесед. Вероятно, виконт понял это и с очевидной поспешностью покинул главный зал замка вместе с супругой.

Гвен склонила голову к Роду и прошептала:

— Неужели такой страх способно породить отсутствие вестей?

Род пожал плечами:

— Ты же слышала, о чем они говорили: здешние крестьяне привыкли встречать крестьян Романова на ярмарках, и вдруг они перестали там появляться. Виконт с виконтессой привыкли к тому, что время от времени кто-нибудь наведывается к ним с визитом, но уже две недели их никто не навещал. А те, кто побывал у них в последний раз, привезли слухи про то, что крестьянам Романова докучают злые колдуньи.

— И я бы испугался, — заметил Магнус, — если бы после таких вестей ко мне никто не стал ездить в гости.

— В особенности если у тебя во владениях Романова проживают родичи, — согласился Род, — а похоже, для многих здешних жителей оно так и есть. Ну, за кого еще выйти замуж дочерям рыцарей? — Род положил руку на плечо Магнуса. — Ну, сынок, давай-ка поможем прибрать со стола.

— Джеффри, нет! — решительно заявила Гвен, но шестилетний мальчишка все же ухитрился схватить со стола последний ломоть хлеба и свою деревянную миску. В следующее мгновение Род и Магнус сняли со стола крышку, перевернули ее, и все объедки посыпались на пол.

— Не очень-то это чистоплотно, папа, — наморщила нос Корделия.

— Понимаю, детка, но когда ты в гостях, приходится вести себя так, как принято у хозяев. Кроме того, виконт и виконтесса были очень добры, позволив какому-то бродячему жестянщику с семейством заночевать у себя в замке.

— Тем более что всю посуду в замке чинит их собственный кузнец, — добавил Магнус, развернулся и потащил крышку стола к стене. Род пошел за ним. Им пришлось подождать, пока придет их очередь уложить доску — около стены уже вырос внушительный штабель.

— Это все ведьмы наделали, поди, — сказал один серв другому. — Я когда Хорта видал в последний раз… помнишь такого? Он из людей сэра Орлана. Ну, так он мне и сказал, что промеж крестьянами ходил какой-то злой колдун и велел им платить ему по пенни каждый Иванов день.

— А Иванов-то день уже миновал, — покачав головой, отозвался другой крестьянин. — Уж чего могли колдуны за это время понатворить…

Когда Магнус и Род уложили доску поверх других, сын посмотрел на отца и сказал:

— Такие слова порождают страх посильнее того, что породило бы неведение, папа.