Чародей в ярости. Чародей-странник

— Что с того? Он спрашивает — что с того! — проворчал один из рядовых постарше. — Не было тебя здесь, приятель, когда мы взаправду воевали, вот что я тебе скажу. Не видал ты, как эти паршивцы шли против нас со своими треклятыми копьями и выпускали нашим ребятам кишки!

— Во-во, и руку тебе не отрубали, — проворчал безрукий ветеран.

— Вот именно, — кивнул седоватый сержант. — А еще ты не слыхал, как они дико вопят — так вопят, что уши закладывает. И не доводилось тебе уйти в бой с сотней ребят, а возвращаться за Стену с десятком. Возвращаться! Позорно драпать, а кругом копья да стрелы свистят!

— Так что не надо их недооценивать, — буркнул капрал. — Дерутся они как звери.

— Да уж, и не трусы они, это точно, — пробасил другой. — А стрелами и копьями вольмарцы людей убивают так же верно, как можно прикончить лучом бластера, парень. И не увернешься от них, когда они налетают тучей.

— Какие у нас были потери? — рассеянно проговорил седой сержант и уставился в свою пивную кружку. — По десятку в день? По шестьдесят человек в неделю? Или по сотне?

— Вот так и тянулось — год за годом, год за годом! — воскликнул другой сержант, которому на вид было под сорок, и брякнул кружкой по стойке. — И мы не желаем, чтобы это жуткое время вернулось. Ни за что на свете, не желаем! Ни за какие деньги!

Род в ужасе узнал в нем Талера.

— Ну… — задумчиво протянул седой сержант, — даже я бы не стал такого заявлять. Я бы, пожалуй, от кое-каких бабок не отказался бы.

— Да и я бы тоже, — признался сорокалетний. — Но чтобы вся эта жуть не повторилась, не грех кое-что и приплатить. — Он огляделся по сторонам. — Что такое какие-то две жизни в сравнении с теми тысячами, которые отнимет война? А? Я вас спрашиваю: что такое какие-то две жизни?

В зале стало тихо. Наконец голос подал седой ветеран.

— Верно-то оно верно, — протянул он. — Да только отвертятся они на суде, как пить дать.

— Ну, это только ежели они невиновны, — поспешил вставить Йорик. — Я, само собой, Шаклара, в отличие от вас, знаю недавно, но надеюсь на его справедливость.

— Виновны они, не виновны, кому какое дело? — прорычал Талер и развернулся к Йорику. — Если их отпустят, вольмарцы взбесятся и тут же ополчатся против нас. И уж на этот раз у каждого из них в руке будет бластер, а не копье!

По бару пробежал взволнованный ропот. Большинство вояк поежились. Стало тихо.

А потом кто-то заявил:

— Убить их надо, вот что.

И снова наступила сдавленная пауза.

— Точно, — нарушил тишину еще кто-то.

— Верно, прикончить их — и дело с концом!

— Что такое какие-то двое замухрышек, когда будут спасены тысячи!

— Да! Отдадим вольмарцам поутру их трупы, и они уберутся прочь!

Седой сержант нахмурился и покачал головой:

— Но когда Шаклар узнает…

— Не станет он шуметь, — злорадно осклабился Талер. — Что такое мертвецы в сравнении с живыми? Ну побледнеет наш Шаклар, но сказать — не-a, ничего не скажет.

— Но они же ни в чем не виноваты! — горячо возразил Йорик.

— И те, кто во время войны погибнет, тоже не виноваты ни в чем! — гаркнул Талер. — И сравни-ка сам, малый: два невиновных или тысяча? Смекаешь?

— Но как же справедливый, беспристрастный суд? — не унимался Йорик. — Вы что же, самосуд решили учинить?

— Они — это не я, — осклабился Талер. — И никто из нас.

Ответом ему был дружный, согласный гомон.

— Но… — постучал по стойке пальцем Йорик. — Если вы их продадите ради мира, что же будет, если в один прекрасный день в чем-то обвинят кого-то из вас?

— Ой, вот заладил… — проворчал седой сержант.

— Ну, ты чего, хмурик, нарываешься, да? Войны захотел? — Талер смерил Йорика взглядом с головы до ног, словно хотел понять, какой длины тому потребуется гроб. — Ага, небось повоевать захотелось — мочи нет как охота. Ты ж никогда пороха не нюхал, да? Желаешь, чтобы кровь тебе пустили?

— Ничего я такого не желаю! — огрызнулся Йорик. — Мне самому тоже досталось по полной программе. Повалялся по больницам не с одной царапиной, а что получил я их во время «полицейских операций» — так это только так называется.

— А я ни одному твоему словечку не верю, — заявил Талер, спрыгнул с табурета возле стойки и подошел к неандертальцу вплотную. Его глазки налились кровью. — Что-то мало ты смахиваешь на драчуна. А вот на того, который пожелал бы, чтобы за него другие передохли, ты очень даже смахиваешь.

— Хватит болтать! — крикнул кто-то. — Пойдем схватим их! — Да!

— Ага! Схватим и поджарим!

— И поднесем вольмарцам на тарелочке!

— Точно!

Ты попался, малый, — процедил Талер сквозь зубы, сверля Йорика глазами. — Пошли с нами, а иначе мы посчитаем, что ты против нас, что ты готов предать всю колонию!

— С вами? — вытаращил глаза Йорик, но тут же проворно слез с табурета. — Да я не только с вами пойду! Я видел эту парочку, когда сюда шел. Они искали, где бы им спрятаться. Пойдемте, и я покажу вам, где их искать.

Талер выпучил глаза, но в следующий миг расплылся в улыбке:

— Пошли!

Йорик протолкался сквозь толпу и направился к выходу.

Род и Гвен быстро обменялись ошеломленными взглядами, вскочили и припустили от кафе на полной скорости.