Чародей в ярости

— Этим всего не объяснишь. Я знавал некоторых с болезненным страхом, что их мысли услышат, и по-моему у них имелись основания, хотя я старался избегать их. И все же их мысли я слышал, если желал того. Поистине, я чувствовал, что они там есть. Однако, с тобой у меня не выходит ни то, ни другое. Я думаю, дружище, что ты должно быть сам наделен каким-то налетом ведовской силы, которую твоя воля превращает в щит.

— Ты хочешь мне сказать, что я ведун? — Род довольно неплохо прикинулся рассерженным.

Саймон лишь печально улыбнулся.

— Еще меньший, чем я. Нет, я бы этого не боялся. Ты ведь не слышишь мысли, не так ли?

— Нет, — правдиво ответил Род, по крайней мере, на данное время.

— Значит ты не ведун, — улыбнулся Саймон. — А теперь скажи мне, зачем ты едешь на север? Ты ведь должен знать, что едешь в самую пасть опасности.

— Разумеется знаю, после того, как мы поговорили между собой. — Род сгорбил плечи, уходя в себя. — Что касается опасности, то я рискну. В Корастешеве я смогу получить за свои продукты лучшую цену, чем во всем графстве Тюдор! А семья у меня всегда голодная.

— Она будет голодать еще больше, коль ты не вернешься. — Голос Саймона понизился, полный искреннего сочувствия. — Заклинаю тебя, друг, поворачивай обратно.

— А что случилось? Тебе не нравится мое общество?

Озабоченность Саймона перешла в улыбку.

— Нет, спутник ты приятный...

Лично Род считал себя довольно хамоватым. Но Саймон обладал большой терпимостью.

— И все же, ради тебя самого я прошу повернуть обратно на юг. Чародеи колдуна не станут добродушно взирать на того, чей разум они не смогут почувствовать.

— Цены в Романове не выше, чем в Тюдоре. — Саймон не сводил цепкого взгляда с глаз Рода. Он, казалось, прожигал ему сетчатку и проникал в мозг. — Что еще заключено в твоем ответе?

Род неохотно признал.

— Есть в нем еще кое-что, но ты получишь лишь то, что услышал.

Саймон с минуту продолжал глядеть на него.

А затем вздохнул и отвернулся.

— Ну, судьба твоя, и отвечать за нее ты должен сам. И все же не забудь, друг, что твои жена и дети рассчитывают на тебя.

Род бесспорно не забывал об этом. На один болезненный миг ему представилась Гвен и дети, ждущие неделю за неделей, без всяких известий о нем. Затем он строго оттолкнул эту мысль в сторону и попытался представить себе лица мальчиков, если он бросит задание и вернется туда, где не грозит опасность.

— У тебя есть обязательства перед народом твоей деревни, мастер Саймон. У меня тоже.

— Какие? Перед жителями твоего села?

— Ну, во всяком случае, перед моим народом. — Род думал о всем Грамарие, не говоря уж о Децентрализованном Демократическом Трибунале. — А коль принимаешь на себя такое обязательство, то его нельзя забывать только потому, что выполнение его становится опасным.

— Да, именно так, — нахмурился Саймон. — Именно это я и начал понимать лишь теперь.

Род повернулся к нему, тоже нахмурясь.

— Но ты уже сделал свое дело, пошел на требовавшийся от тебя риск. Никто не назовет тебя трусом за уход сейчас на юг!

— Я назову, — просто ответил Саймон.

Какой-то миг Род посмотрел ему прямо в глаза, а затем со вздохом отвернулся.

— Что я могу на это сказать, любезный?

— Ничего, кроме «но» своему коню.

— Зачем? — Кисло спросил Род. — Везет эту телегу может и конь, но правит ею пара мулов.

* * *

Закат застиг их еще на дороге, по обеим сторонам которой колосились хлеба.

— Нет, — заверил Саймон Рода, — никакого села поблизости нет.

— Вот этого-то я и боялся, — вздохнул Род. — Ну, земля и раньше служила мне постелью. — Он свернул с дороги, остановившись в зарослях сорняка между трактом и полем. Он принялся нарезать овощи в чугунок, прежде чем Саймон успел предложить свои услуги.

Трактирщик вопросительно поглядел на него, а затем спросил.

— Ты всегда возишь с собой чугунок?

— Я одно время был лудильщиком. Привычки пристают надолго.

Саймон улыбнулся, качая головой, и откинулся назад, оперевшись на локоть.

— По-моему такие путешествия тебе не в новинку.

— Мы квиты, — фыркнул Род. — У меня возникло ощущение, что разбивание чар не совсем внове для тебя.

С миг Саймон сидел, не двигаясь, но глаза у него засветились.

— Я мог бы поверить, что ты прочел мысли.

— Если и да, то твои мысли нуждаются для меня в разъяснении. Так когда же ты начал разбивать чары?

Саймон выпрямился, обхватив руками голени и положив подбородок на колени.

— Жители деревни заходили ко мне в трактир выпить пива, которое они получали в качестве цены за приносимые ими продукты. Вскоре пришел один, у которого было тяжело на сердце и смутно на душе. Он пришел выпить и помолчать, возможно, надеясь, что пиво утолит его беспокойство.

Род кивнул.

— Странно, что мы всегда пытаемся обратиться к такому выходу. Хотя знаем, что оно никогда не срабатывает,