Чародеи (сборник)

— Рийок ничего нам не даст до тех пор, пока не убедится, что мы стали такими же фанатиками, как он сам, — заявил Нейд кен Ирбиш. — Принятие Имени само по себе очень сильно перекраивает душу и гэемон. Вектор развития нам сегодня указали. И одними разговорами дело тут не ограничится, это уже ясно. Имя — лишь первая ласточка. Оно жестко определит нашу стихиальную направленность, поменяет гэемон, превратит нас в каких–то ублюдочных ангелочков. У нас будут жестко заданные идеалы, суженное мышление и то понимание «правильного» и «неправильного», которое нам привьет Рийок и компания. К черту. Какие бы силы мы не получили в обмен, потеря свободы того не стоит. Я видел старших учеников. С ними что–то не так. Они как будто бы вылезли из какого–то параллельного мира, из другой вселенной. А ведь они наши, среди них есть представители весьма древних и благородных семей. Но с ними тут что–то произошло, и они начали воспринимать всю эту херню на полном серьезе. Я чувствую себя… — Нейд поднял руку на уровень лица, согнув напряженные пальцы так, как будто бы это были когти. — …Как волк. Да, как волк, который чувствует запах вкусного, свежего мяса — и одновременно запах железа и человека. Это ловушка. Я не полезу в капкан. С меня хватит.

К Нейду присоединились еще три человека. В связи с их уходом и «лекцией» мастера Рийока высказывались самые разные мнения, но по большому счету, ничего содержательного сказано не было. Дэвиду запомнились только слова Эдвина — обращенные не в адрес ушедших, а, скорее, что–то вроде рассуждений «вообще».

— Поразительно, — произнес кен Гержет, — с каким упрямством так называемые «светлые» гнут одну и ту же линию. Им упорно хочется поделить мир на две части, хорошую и плохую. На «хорошей» стороне — естественно, они сами и придуманные воплощения ими придуманных идеалов, а на «плохой» стороне — все те, кто эти идеалы не принимает или их отрицает. Согласен, эта клиническая дуальность свойственна не всем «светлым», но всегда именно им. Заметим — те, кто выбрал Тьму, не отрицают Свет. Они воспринимают противостояние между Светом и Тьмой так же, как противостояние между Водой и Огнем, Землей и Воздухом. Взаимодополнение — да. Но не война на уничтожение. Но у «светлых», точнее — у особо светлых — имеется, по видимости, какой–то системный дефект в мышлении: им нужно все поделить на добро и зло, затем уничтожить «зло», и вот тогда–то, они верят, и наступит всеобщее счастье. Это абсурд. Черно–белый мир, который они пытаются всем навязать — уродлив и убог. Черный, белый… это лишь краски. Цвета. Важные, но не единственные. Нравится это кому–то или нет, но в мире все относительно — по крайней мере, все с чем мы сталкиваемся. Зачем отрицать реальность? Это все равно что отрицать наличие носов и ушей, и доказывать свою правоту, отрезая всем подряд носы и уши.

Дэвид спросил молодого кен Гержета, что он думает по поводу слов Нейда кен Ирбиша, и если Эдвин с ним согласен — а похоже, что согласен, — то почему не уйдет вслед за ним?

Эдвин помолчал, а потом сказал:

— Нейд полагает, что силы Обители нельзя приобрести, не утратив свободы. Его опасения понятны. Но он не сказал ничего нового. Подобные подозрения имелись у всех еще до того, как мы сюда пришли. Принятие Имени сделает меня более склонным к иной модели поведения и мышления? Может быть. Но склонность не означает предопределенности. Нейд не верит, что можно сохранить свободу. А я хочу рискнуть и проверить, так ли это.

3