Чародей с гитарой. Том 2.

— Вот уж изрядные молчальники, ничего не скажешь! — Енот двинулся вперед. — По-моему, я могу одолеть этот забор.

Движение его было остановлено стрелой, вонзившейся в футе от ног. Джон-Том поднял глаза на кроны деревьев. Среди ветвей смутно прорисовывались контуры луков и горящие глаза.

— Вот они откуда объявились. Потому-то мы и не слышали, как они крадутся. Должно быть, следили за нами с тех пор, как мы вылезли из реки, и очень старались не расхохотаться.

— Да уж, изрядно опасный народ, что и говорить. Думаешь, никто не видит, а они смотрят да посматривают.

— И очень экономны. Им ничего не стоило продырявить тебе ногу. — Джон-Том подбородком указал на стрелу и отвернулся от ограды. — Делай вид, что мы влипли и подняли лапки кверху.

— Так оно и есть.

Енот грузно опустился на землю.

— Вовсе не обязательно.

— О чем ты говоришь? Вы так же беспомощны, как и я, — удивился Тейва.

— В моем посохе таятся шесть дюймов стали. — Джон-Том взмахнул посохом. — А в мешке лежит инструмент.

— По-моему, музыка тут не поможет.

— Ты не понял. Я чаропевец.

— Человек, ты не сможешь выпеть себя отсюда — просто не успеешь.

Джон-Том искоса обозрел темные силуэты на деревьях.

— Может, да, а может — нет. Так вот почему ты не улетел — боялся получить стрелу в грудь до того, как взмоешь над деревьями?

Жеребец понурился.

— О нет, это меня не тревожит. Я могу упорхнуть с такой скоростью, что лучший стрелок не успеет даже прицелиться. Но их это тоже не тревожит, потому что они знают, что я не могу улететь отсюда. Они знают, что у меня не в порядке.

Джон-Том положил руку на огромное крыло, и хотя оно было сложено, ощутил игру огромных мускулов и дрожь сухожилий толщиной с человеческую ногу. Судя по виду, этот конь мог бы спокойно летать с роялем на спине.

— По-моему, у тебя все в порядке. Если ты не боишься стрел и у тебя все нормально, то какого ж черта не улетел из этого крольчатника? — Юноша оценивающе подергал один из опоясывающих бока жеребца кожаных ремней — черную метку жертвы. — Если с тобой действительно что-то не так, то будь я проклят, если вижу, что!

— Неудивительно. Эта вещь взгляду не доступна. — Смущенный Тейва напряженно сглотнул. — Видите ли, я страдаю высотобоязнью.

Джон-Том только рот разинул. Порой начинало казаться, что рок положил ему лично познакомиться в мире Маджа со всеми до единого обладателями психических травм.

Что же до туземцев, то они с радостью приветствовали пополнение меню на целых два пункта. Дабы гости чувствовали себя как дома, к прежним двум вертелам было добавлено еще два, помельче. Костровую яму расширили. Главному блюду будут предшествовать две перемены закусок. Милостивая фортуна явно улыбнулась каннибалам, ниспослав им свежего мясца, прибывшего своим ходом и буквально просившегося на стол.

А что, с одного даже не надо снимать шкуру!

Джон-Том разглядывал загородку. Спрятанное в посохе лезвие может с легкостью перерезать веревки, но заодно привлечет внимание прячущихся на деревьях лучников. Вряд ли те будут ждать, пока пленники убегут.

— Считай, что мы уже жаркое.

— Может, и нет — Мадж и Виджи еще на свободе.

Енот высморкался.

— Из ничего да ничего ничего не получится. Уж лучше попытаемся сами придумать, как выбраться отсюда. Не очень-то рассчитывай на своего выдра.

— Прежде он меня выручал.

— А была с ним в те времена его дама?

— В общем, нет.

— Тогда ты говоришь о другом выдре. Как ты думаешь, что ему дороже — новая жизнь с ней или старая дружба с тобой?

Вместо ответа Джон-Том отошел к Тейве и принялся разглядывать ремни, опоясывающие шею и грудь коня, гадая, наденут ли на них такую же сбрую. Рысак не обращал на него никакого внимания. В душе Джон-Том верил, что Мадж придет на выручку, но разум подсказывал, что Перестраховщик прав — надо придумать что-то самим, и побыстрее. А Тейва — прекрасная возможность для бегства. Лучше заняться им, а не оградой.

— Летучий конь боится высоты — это ж бессмыслица какая-то!

Жеребец оглянулся.

— Как и чаропевец из иного мира. И все-таки ты здесь.

Джон-Том вспомнил времена репетиторства и заговорил с конем тем тоном, каким наставлял напуганных до оглупения юристов-первокурсников:

— Послушай, перестань смотреть на костер и расслабься. У меня есть некоторый опыт в таких вопросах. Если мы этим займемся, то, быть может, отыщем средство от твоего духовного недуга.

— Я расслаблен — насколько может быть расслаблен тот, кто готовится стать главным блюдом на пиру каннибалов. Что же до предложения излечить меня, человек, то милости прошу, но должен предупредить: я нервничаю, даже вставая на дыбы, потому что голова слишком далеко от земли. На корабле я почти не выходил из каюты, потому что боялся посмотреть за борт — море было далеко внизу.

Худо дело, подумал Джон-Том и спросил:

— И давно это?

— Сколько себя помню. Жеребенком я вечно убегал и прятался от друзей, потому что не мог видеть, как вольно они парят в небе, затевая игру в прятки среди облаков, а меня приковывают к земле мои страхи. Ах, человек, разве я не пытался летать? Поверь, я очень старался!