Чародей с гитарой. Том 2.

«Нужно что-нибудь основательное», — подумал Банкан. Но как назло ровным счетом ничего не шло в голову. Выдался прекрасный денек, река дышала покоем, в Колоколесье не пахло ни одним злым колдуном, и никто поблизости не звал на помощь. В таких обстоятельствах чаропение выглядело сущей блажью.

И все-таки надо попробовать. Если выдры усомнятся в его готовности к совместной деятельности, у них, возможно, больше ничего не получится. Особенно если о затее проведают Мадж с Виджи.

— Есть охота, — заявила вдруг Ниина.

— Скоро ужин, — напомнил брат.

— Точняк, только рубать хочется щас. — Ниина покосилась на Банкана. — Как насчет наколдовать хавки? Попробуем, а? Мы ж на Обрубке. Давай чаропением рыбку вкусную приманим.

«Рыба — это не очень основательно», — подумал Банкан.

— Как-то неромантично, — с сомнением отозвался он.

Ниина раздраженно дернула хвостом и ткнула в юношу коротким пальцем.

— Банник, послушай, че я тебе скажу. Оно конечно, клево и кайфово хилять по белу свету, махаться с адскими ордами и выручать всякую замордованную шелупонь. Но беда в том, че в таких странствиях завсегда нагуливаешь волчий аппетит. Так че не мешало б выяснить первым делом, смогем ли мы в пути своими силами заморить червячка.

— Я в том смысле, что начинать следовало бы с чего-нибудь простенького, — пробормотал Банкан.

— И Мадж бы одобрил, — добавила Ниина.

— Эт точно. — Сквилл весело присвистнул. — Мадж все одобряет, че связано с хавкой.

— Ладно, пусть будет еда. — Банкан тяжело вздохнул. — Ну, я жду.

Снова пошушукались близнецы. Затем разошлись. Ниина посмотрела на Банкана. И дружно топнули три ноги.

Мы пришли без лески и поплавка,
Но зато готовы сожрать быка.
Нам нужна еда, нам нужны харчи.
Пусть плывут харчи из речных пучин.
Заблести, плавник, зашурши, песок,
В наши глотки влезет любой кусок.
Лишь бы нам за ним не нырять ко дну.
Ни сачок не взяли мы, ни блесну.

Выдры пели в приятном расслабленном ритме, на этот раз Банкан успевал легко. Над грифом успокоительно сиял зеленоватый нимб. Гармоничный союз речитатива и аккордов плыл над безмятежными просторами Обрубка. Однако рыба упорно не проявляла желания разорвать опаловую гладь и пасть к ногам чаропевцев. Ни одна сребробокая красавица не высунула нос из омута под валуном. Река знай себе текла — невозмутимая и ко всему безразличная.

Пальцы Банкана оторвались от струн.

— Э, ребята, без огонька поете, — упрекнул он выдр. — В чаропесню надо вкладывать душу, Джон-Том все время об этом твердит. Чтобы с помощью музыки вытворять чудеса, одних аккордов и слов маловато. Делу нужно отдаваться всем сердцем, дарить ему самые сокровенные чувства.

— Е-мое, чувак, а че мы, по-твоему, делаем? — огрызнулся Сквилл.

— Ага, между прочим, я взаправду есть хочу, — добавила сестра.

— Значит, надо захотеть еще сильнее, — заключил Банкан. — Не думайте о чаропении, не думайте о волшебстве. Думайте только о том, как вы проголодались.

— Так ведь это ей охота хавать, а не мне, — возразил Сквилл.

Банкан метнул в него сердитый взгляд.

— Так пусть и тебе захочется.

Выдр задумался.

— Ну, раз ты говоришь, че без этого никак… Пожалуй, я и впрямь чуток проголодался от такой работенки. Точняк! Я тут с тобой лясы точу, а в пузе кишка кишке бьет по башке.

Банкан улыбнулся.

— Вот это я и имел в виду. — Его пальцы вновь легли на струны. — Ладно, попытаемся еще разок. Но теперь души и сердца вкладываем без остатка. А заодно и желудки.

Выдры соприкоснулись усами и грянули снова. Банкан сразу ощутил разницу. В стихах появилась энергия, удержать которую по силам разве что парочке выдр, — взрывная, нервная, зубодробительная, стимулирующая выброс адреналина в кровь. Банкану — опытному дуаристу — пришлось попотеть, чтобы не отстать.

Над рекой появился темно-зеленый туман. Чаропевческая мощь выкачивала осязаемую энергию из некоего каббалистического хранилища мглы. Туман клубился, сгущался, створаживался, перетекал с места на место совершенно непредсказуемо — точь-в-точь грозовое облако, не знающее, куда через мгновение его понесет ветер. Под Банканом затрясся валун, словно занервничала сама земля. Зашуршали, застучали друг о друга камешки на берегу, завибрировали травинки — тысячи нерукотворных камертонов вторили сверхъестественному и сверхмощному нарушению покоя.

«Неужели, — подумал слегка вспотевший Банкан, — оно выходит из-под контроля?» Выдры, похоже, не разделяли его тревоги — знай себе шпарили рэп.

Из-под валуна вдруг вывалился изрядный ком глины, камень накренился, и Банкан едва не свалился с него. Он судорожно зашарил ступнями в поисках опоры; при этом дуара осталась в руках и даже не умолкла, чем была обязана не столько его здравомыслию, сколько навыкам музыканта. На противоположном, доселе незыблемом берегу Обрубка появились трещины, глина и песок сползали в воду, оставляя влажные шрамы.