Чародей с гитарой. Том 2

— Силимбар — вовсе не тот, кем прикидывается, — прошептал Джон-Том.

— Ах, до чего ж ценное открытие! — Мадж наклонился и подобрал лук. — Как ты тока пришел к этому, а, чувак?

Между тем все тело Силимбара окутало противоестественное белое сияние. Оно текло из его глаз, словно слезы призрака, сочилось по меху, капало с пальцев, ушей и серповидных усов. Купец воздел к небу трясущуюся лапу и повысил свой настоящий голос:

— Договоры подписаны и расторжению не подлежат! И я заклинаю вас их волшебной и юридической силой, мистической властью всех пунктов и подпунктов!

С его ладони устремился вверх, закрутившись спиралью, луч болезненно-бледного света.

То, что произошло в следующий миг, поразило Джон-Тома. Алеукауна из племени мангуст, славящаяся силой воли и твердостью характера, вдруг заколебалась. Затем сделала шаг вперед. Найк поспешил встать между нею и повозкой.

— Нет, ваше высочество!

Глаза ее затянула поволока. Слабая белая фосфоресценция.

— Сама не... хочу. Но... должна.

Она потеснила лейтенанта, а он схватил ее за лапу. Остальные зомбированные принцессы тоже зашаркали к повозке.

— Ансибетта!

Джон-Том, бросившись на перехват красы и гордости Боро-боса, был потрясен, увидев на ее губах отвратительную белую пену. На глазах появились бельма, яркую синь радужек скрыли чудовищные катаракты.

Он изо всех сил пытался удержать ее. Но неодолимая сила — сила подписанного договора — одолела.

Найк выхватил меч.

— Освободи их, или я располосую тебя вслед за твоими проклятыми бумажками!

Силимбар властно глянул на лейтенанта сверху вниз.

— Предупреждаю: не вмешивайтесь в мои дела! Я не ссорился с вами. Я лишь желаю забрать то, что принадлежит мне по закону.

Как только первая принцесса очутилась в кибитке, он повел вокруг себя лапой. Между фургоном и плоскодонкой сгустилась стена белого тумана. Когда Хек попытался перепрыгнуть ее, что-то невидимое отшвырнуло его на дно лодки.

Караукул ткнул в белую толщу мечом. Клинок легко прошел насквозь, но когда мангуст двинулся следом, с ним произошло то же, что и минутой раньше с его товарищем.

«Это не просто туман, — подумал Джон-Том. — Тут действует не только сила контракта, и одних слов будет маловато, чтобы справиться с бедой. Меч и алебарды — явно не помощники».

— Кореш, сделай чей-то!

Мадж мертвой хваткой вцепился в запястье Пивверы, а она тащила его к белой стене.

Беря дуару, Джон-Том вспомнил, что знает немало песен, в которых речь идет о дыме и тумане. Еще он понял, что необходимо сделать правильный выбор с первого раза. Квиквелла уже переправилась следом за Алеукауной, остальные тоже не собирались задерживаться. Саламандры шипели и переминались с ноги на ногу, должно быть, чувствовали, что стоянке приходит конец.

— А ну, отпусти их, сучий похититель! — пролаял Мадж во всю силу легких. — Права не имеешь!

Пауко, пытавшийся удержать Сешенше, полетел за борт. Раздался громкий всплеск, взметнулись брызги. Затем мангуст выпрямился — вода доставала ему до пояса. Отплевываясь, он ринулся назад.

— Вот что дает мне все желанные права! — Гомерически хохоча, Силимбар тряс бумажками с роковыми печатями. — И права, и силу!

— Вы уж извиняйте, ваша склизкость, да тока шиш вам обломится! — С этими словами Мадж повис на шее Пивверы — хотел удержать ее собственной тяжестью. Но чары наделили ее мощью богатыря — выдра легко ступила на планшир вместе со своим грузом.

Джон-Том заиграл, воздух заполнили острые аккорды. Блуждающие звуки обвили топ мачты, будто аметистовая лента.

Силимбара музыка привела в восторг.

— Очаровательно! — Он топорщил усы, растянув губы в широкой улыбке. — Музыкальное прощание. Давайте, менестрель, спойте им серенаду на ваше усмотрение. Только знайте: никакой жалобный плач, никакие мольбы не заставят их остаться.

— Да будет вам известно, — выкрикнул Джон-Том, — давным-давно, задолго до того, как я надел плащ чаропевца, задолго до того, как я вообще оказался в этом мире, я изучал право. И был очень даже неплохим студентом!

«Иные школьные знания остаются с тобой навсегда», — совершенно серьезно подумал он и запел:

Только не тверди мне о контрактах,
Только не тверди мне о суде.
Вырос я на исках и на актах,
А в суде я — как судак в воде.
Не боюсь я бланков и печатей,
Смыслю в них побольше твоего.
В торге даже адовых исчадий
Обескровлю всех до одного!

Ансибетта, уже готовая принять руку Силимбара, остановилась.

— Ну, иди же, иди! Что за сомнения?! Ты связана договором и должна повиноваться! — Игрунок помахал перед ней кипой расписок, как эстрадный факир карманными часами перед глазами загипнотизированного.