Чародей с гитарой. Том 2

Крапинки отлетели от пальцев Клотагорба и осторожно окружили протянутую руку Джон-Тома. Не было ни ощущения физического контакта, ни любых других осязательных восприятий — только теплый зуд возникал периодически, когда оживлялись и пели ноты. Порой менялся темп, порой — громкость, но базовые аккорды оставались прежними.

Чаропевец тихо млел.

— Мне уже случалось чувствовать музыку, но чтобы вот так, в буквальном смысле...

Крапинки отлетели от его руки, зависли между человеком и черепахой. Неясный жалобный звук не смолкал.

— Где вы ее нашли?

— Где нашел? Юноша, у меня нет привычки искать беспризорную музыку. Это она меня нашла. Два дня назад я был разбужен сдавленным воплем Горпула. Это вот диво как-то ухитрилось залететь в мой атриум и затеяло игру с декоративными колокольчиками — мне их лет сто назад подарила колдунья Падула-Волосы-Колтуном. У меня сложилось стойкое впечатление, что музыка хочет обзавестись друзьями.

— Музыка всюду проникнет, — задумчиво проговорил Джон-Том, любуясь непоседливыми аккордами.

Клотагорб многозначительно хмыкнул.

— Может быть, ты и прав, но у меня закоренелое недоверие к непрошеным явлениям, как бы там нежно или печально они ни звучали. Я велел Горпулу взять перьевую метелку, и мы вместе попытались выгнать музыку за порог, но тут она взяла такой плаксивый тон, что я решил на время оставить ее в покое. Выглядит она безвредно, к еде моей не прикасается. Знай себе висит в алькове и наблюдает, если это слово применимо к мелодии. Иногда она звучит требовательно, в другое время — капризно... По-моему, она впадает в отчаяние.

— Шеф, ты думаешь, с ней чей-то не так?

Мадж с подозрением щурился на крапинки.

— Я уверен, она чего-то хочет, — ответил волшебник. — А может быть, просто заблудилась и тоскует по дому.

— Заблудшие ноты, — задумчиво проговорил Джон-Том. — Я слыхал о бездомной музыке, но еще ни разу с нею не сталкивался. И уж конечно, не видел. Допустим, она действительно потерялась, но чем мы ей можем помочь? Что толку задавать вопросы фрагменту музыкального произведения?

— Тут я тебе, увы, не советчик, — лаконично ответил Клотагорб. — Да и тема, скажу по правде, меня не особо интересует. Одно не вызывает сомнения: этой музыке требуется содействие, которое я предоставлять не намерен. Но и вышвырнуть бедняжку за дверь совесть не позволяет. Она кажется такой несчастной...

Черепах снова поднял ладонь, и снова вокруг пальцев закружились крапинки.

— Она меняется, но я не берусь судить, отзывается ли она на чье-то настроение или на какое-нибудь иное, неизвестное мне влияние.

Джон-Том передвинул на живот дуару, комнату заполнила иная музыка.

— Ты потерялась? — пропел он.

Реакция крапинок не заставила себя ждать. Они отпрянули от пальцев колдуна, построились и трижды четко повторили музыкальную фразу.

— Можно расценить это как положительный ответ, — без особой необходимости прокомментировал Клотагорб.

Довольный собой, Джон-Том кивнул.

— Но как же может быть, чтобы музыка, да вдруг потерялась?

— Че, ежели она жила в каком-то инструменте, а тот пропал? — предположил Мадж.

— Я склонен полагать, что истина не столь прозаична. — Волшебник сосредоточенно разглядывал плавающий нимб. — Гораздо вероятнее, что наша гостья покинула свое место в более длинной последовательности нот. Она принадлежит довольно большому и сложному произведению, из которого была извлечена явно против собственного желания.

Джон-Том поглядел на черепаха в упор:

— А мне казалось, вы не питаете интереса к музыке.

Клотагорб пожал плечами:

— Не собираюсь утверждать, что я в этом деле абсолютный невежда. — И указал на дымчатое сияние. — Ясно, что она пребывает в подавленном состоянии, будучи не в силах соединиться с основной темой. Короче говоря, она заблудилась и страдает тем, что можно назвать musicus interruptus [3].

— Ух ты! — прошептал Мадж. — Ну, тада я могу ее понять, посочувствовать.

— Но сюда-то она зачем прилетела? — размышлял вслух Джон-Том. — Чего ждала от вас? Чтобы вы помогли ей вернуться к остальной музыке?

— Разумное предположение. Ты уже продемонстрировал свою изобретательность в общении с ней, отчего бы не спросить самому?

— Спрошу.

И Джон-Том пропел вопрос в самой доходчивой форме.

Ноты сразу метнулись к дверному проему, возвратились, снова отлетели к дверям. Это повторилось полдюжины раз, и облачко всегда задерживалось в проеме и звенело при этом громче и настойчивей. Так и осталось в дверях — донельзя красноречивый жест.

— Я склонен полагать, что все вполне очевидно, — заметил волшебник. — Она хочет, чтобы вы шли за ней следом.

— Черта с два, — пробормотал выдр. — Хрена ей лысого.

— Я бы не стал тратить время на такую банальность, как горстка потерявшихся нот, — продолжал Клотагорб, — но если ты и твой приятель с мускусными мозгами и правда умираете от скуки, то вот вам подходящая головоломка. Кажется, она не сулит яд, клыки или когти.

Джон-Том колебался.

— Но ведь она выглядит не очень серьезно, согласитесь. По-моему, с такой задачкой даже Горпул легко справится.