Чародей с гитарой. Том 1

Колин сидел на сосне и жевал сосновые иголки; вид у него был чрезвычайно довольный. Клотагорб примостился под деревом — в развилке меж двух больших корней. Он вертел в лапах плоский камень; физиономия чародея выражала неземной восторг. Некий звук вынудил юношу повернуться налево, и он увидел Дормас, которая каталась по грязи с видом не менее блаженным, чем у Колина. Лошачиха сбросила свою поклажу, и припасы путников разлетелись в разные стороны. Поблизости от Дормас, окунув клюв в лужу с мутной дождевой водой, лежал Сорбл. Филин пускал пузыри и делал крыльями такие движения, будто демонстрировал, как надо плавать. Что касается Маджа... Джон-Том встревоженно огляделся. Где же Мадж? Справа донеслось не то рычание, не то стон. Прижимая руку ко лбу — у него внезапно разболелась голова, — юноша двинулся в том направлении, откуда шли диковинные звуки. Вскоре он добрался до лежавшего на земле бревна, поверх которого со сладострастно оскаленной пастью распростерся Мадж. Сообразив, чем занят выдр, Джон-Том судорожно сглотнул и торопливо отвернулся. За время их знакомства Мадж неоднократно выкидывал всяческие фортели, совершал поступки, которые можно было охарактеризовать как нелепые, непрактичные и даже отвратительные, но это! Юноша постарался избавиться от картины, стоявшей перед его мысленным взором, и принялся думать о том, как быть дальше. Снова оглядев товарищей, он решил, что Клотагорб — единственный, кто способен сейчас что-либо воспринимать, а потому твердой походкой приблизился к чародею и потряс его за лапу.

— Очнитесь, сэр! Я не знаю, где вы, но явно не в себе. Прошу вас, сэр, очнитесь! Ну пожалуйста!

Клотагорб ничем не показывал, что слышит. Джон-Том постарался припомнить, как именно располагались на струнах дуары его пальцы в тот миг, когда он вернулся в реальность, потом глубоко вздохнул и выдал несколько аккордов, совершенно не представляя, чего можно ожидать. Аккорды вышли не слишком благозвучными, но, возможно, так тому и следовало быть. Волшебник моргнул — почти как Джон-Том. Его взгляд выразил несказанное удивление.

— Что? Кто? Что? — Наконец он словно только-только заметил юношу, озабоченно глядевшего на него. — А, это ты, мой мальчик. Что случилось?

— Сэр, вы где? Здесь или там?

— Где я? Конечно, в Библиотеке! Что за глупый вопрос! Я в древней Библиотеке, которая есть чудо из чудес. Хорошо, что тебе тоже удалось отыскать ее, мой мальчик. Мне потребуется помощь. Как ты понимаешь, одному такую работу не провернуть. — Чародей ткнул пальцем в камень, который держал в лапе. — Видишь, я сумел найти ключ! Перед тобой первая страница указателя, составленного, как выяснилось, весьма разумно. В нем может разобраться даже непосвященный. — Клотагорб вытянул лапу с камнем вперед, как бы намереваясь поставить что-то на невидимую книжную полку, однако неожиданно замер и ошара-шенно уставился в никуда.

— Сэр, с вами все в порядке?

— Значит, никакой Библиотеки нет? — прошептал Клотагорб после паузы.

— Нет, сэр, — подтвердил Джон-Том. На чародея было больно смотреть. — Мне жаль разочаровывать вас, сэр, но... То была иллюзия. Я и сам испытал нечто подобное. Я до сих пор не знаю, как выбрался из нее — то ли потому, что она кончилась, то ли благодаря тому, что случайно взял правильный аккорд.

— Нет, мой мальчик, это не иллюзия, — отозвался чародей. — Пертурбация. Еще одна треклятая пертурбация! Выходит, ты не видел ее? Я разумею, Библиотеку?

— Нет, сэр, — повторил Джон-Том. — На меня нашло другое наваждение. Мне чудилось, я стою на сцене в звездный час своей карьеры. Заветная мечта, осуществление сокровеннейших желаний. Я имел все, к чему стремился.

— Я тоже. На сей раз объектом пертурбации стали наши осознанные и неосознанные желания. — Волшебник поглядел на камень, который по-прежнему сжимал в лапе, и раздраженно отшвырнул его в сторону. — Короче говоря, нас преизрядно одурачили.

— Ну и что, сэр? Пускай нас и вправду одурачили, но мы не остались в дураках. Все обошлось, и мы — те же, какими были раньше.

— Спасибо за утешение, мой мальчик. — Клотагорб улыбнулся. — Раз уж ты взялся заботиться обо мне, помоги старику подняться.

Джон-Том исполнил просьбу чародея. Тот выпрямился и вдруг пустился пинать ни в чем не повинный камень, оглашая воздух забористыми, весьма красочными выражениями. Юноша знал, что за Клотагорбом водится привычка прохаживаться — порой достаточно едко — по адресу других, в особенности Сорбла, но никогда не слышал, чтобы волшебник употреблял все эти словечки в отношении самого себя. Лишь теперь Джон-Том осознал, насколько глубоко уязвлена гордость чародея.