Чародей с гитарой. Том 1

— У всякого свои трудности, — отозвался он без особого сочувствия.

Она поднялась и по-кошачьи заходила возле огня. Талея неподалеку раздувала еще один костерок. Мадж мурлыкал скабрезную песенку про мыша из камыша, погнавшегося за птичкой-певичкой, но не добившегося ни шиша, развлекая в основном Цога. Удалившийся от всех Клотагорб размышлял, темнея холмиком в стороне от костра.

— Ты не понимаешь… Не можешь понять. Откуда тебе знать, таково быть прекрасным животным. Весь мир видит во мне только одно. Я пошла в группу скандирования потому, что меня попросили… — Она помедлила, поглядев на него через огонь. — Ты знаешь, какая у меня основная специальность?

— Театральное искусство, так?

— Актерский факультет. — Флорес грустно кивнула. — Никто не удивился. Ну, хорошо, игра мне дается легко, а значит, я могу побольше внимания уделить второй специальности. Я ж не знаю астрофизики… всякой нужной там математики, тензорного анализа, потому и занялась деловым администрированием. Скомбинировав обе специальности, можно прорваться к службе контактов с общественностью космической программы. Думаю, что иначе мне к космосу не подобраться. Меня никто не воспринимает всерьез.

— А я? — пробормотал юноша.

Она пронзительно глянула на него.

— В самом деле? Я не в первый раз слышу такое. Неужели ты и в самом деле способен понять, что прячется за этим лицом и телом?

— Конечно. — Джон-Том надеялся, что голос его звучит достаточно убедительно. — Впрочем, не буду утверждать, что способен забыть про них.

— Никто, никто не может этого сделать! — Флор в отчаянии всплеснула руками. — Профессора, студенты… Что делать с этими вечными приглашениями на свидания?.. Как никого не задеть отказом?.. Да на занятиях показаться нельзя! А чего можно ожидать от профессора, если он смотрит только на твои tetas[19] и вовсе не думает о вопросе. Для тебя это красота. А для меня — уродство.

— Так что же, по-твоему, лучше родиться уродиной? Без волос и чтоб один глаз выше другого?

— Нет. — Раздражение уже оставляло девушку. — Конечно, нет. Только было бы лучше, если бы природа уделила мне все не в таком изобилии.

— Asi es la vida[20], — невозмутимо отвечал он.

— Si, es verdad[21]. — Она вновь опустилась на траву и скрестила ноги. — Я ничего не могу с этим поделать. Но здесь… — она показала на темный лес и свернувшуюся в кольцо змею, — здесь все иначе. Здесь мои рост и сила чего-то стоят, и для местных, лохматые они или нет, я — личность, а не просто объект для секса.

— Не заблуждайся, — предупредил ее Джон-Том. — Скажем, у дружка нашего Маджа явно отсутствуют моральные запреты на межвидовые сношения. И у прочих, кажется, тоже.

— Хорошо, но пока во мне здесь видят воина, пусть даже причиной мой рост, а не личность. Для начала сойдет.

Она откинулась на траву и мечтательно потянулась. Чресла Джон-Тома воспламенились. Должно быть, искры от костра виноваты.

— Здесь у меня появился хотя бы один шанс сделаться чем-то иным… Выйти за пределы, назначенные мне наследственностью. Все здесь так похоже на мои детские мечты о приключениях.

— Видишь ли, здесь убивают, — предостерег девушку Джон-Том. — Это не страна фей. Ошибешься — умрешь.

Флорес завернулась в плащ. Стояла теплая зимняя ночь, и одного плаща вполне хватало.

— Рискну. Хуже, чем в barrio, не будет. Спокойной ночи, Джон-Том. Давай-ка подумаем о Риме…

Он закидал землей костер, мечтая оказаться в Риме или в каком угодно знакомом месте. И ограничился словами:

— Спокойной ночи, Флор. Приятных сновидений. — А потом сам завернулся в плащ и попытался уснуть. Ночь была дивной, только Джон-Тому было не по себе.

Весь следующий день они то поднимались на горки, то спускались с них. Деревьев вокруг по-прежнему было много, только на высоких местах они стали пониже и разделяло их уже куда больше земли. Кое-где голый гранит говорил, что слой почвы сделался тоньше, хотя они по-прежнему ехали по лесу.

Вернулись гничии. Облако «едва-ли-есть» сгущалось вокруг путешественников, даже когда Джон-Том не тренькал на «гитаре».

Джон-Том рассказал Флор о гничиях. Уже сама идея восхитила девушку, и она часами пыталась усмотреть хоть одного. Талея недовольно ворчала, озабоченная избытком этих существ, однако Клотагорб ее беспокойства не разделял.

— Магия не оставляет места суевериям, — объявил маг-черепаха. — Если ты собираешься по-настоящему познать мир, следует забыть о всяких примитивных идейках.

— Видала я, как из-за примитивных идей гибнут целые толпы, — тоном знатока отпарировала девушка. — Не хочу оспаривать ваши слова, но от вас я в последнюю очередь рассчитывала услышать, что мы уже знаем все, что способны узнать.

— Это так, детка, — согласился волшебник, — иначе нам незачем было бы пробираться к Поляне. — Он с раздражением глянул в сторону Пога. Летучий мыш дергался над их головами.

— Пог, ты-то ведь знаешь, что их не поймать. Ты же их даже не видишь.

— Ага. Даже мой локатор их не углядывает. — Пог щелкнул зубами в воздухе, где только что кто-то был.

— Что ж ты тогда не утихомиришься?